Читать книгу - "На сцене и за кулисами. Первые шаги на сцене. Режиссерские ремарки - Джон Гилгуд"

по пьесе «Белый груз», играя в нем ту же роль, что и в сценическом варианте. Работа была утомительная, а Лесли в дополнение к долгим часам, проводимым в студии, еще играл восемь раз в неделю «При свете свечи». Он был очень увлечен работой в кино и незадолго до этого сделал на юге Франции фильм, который назывался «Три страсти», и Лесли был в нем очень хорош. Часть заработанных денег он истратил на приобретение лодки: Лесли страстно любил парусный спорт, и фотографии парусников неизменно висели над его столом в уборной. Как-то после особенно утомительной недели он решил насладиться отдыхом на своем новом судне и серьезно простудился.

Я жил тогда на даче и, возвращаясь в город, прочел в газете о том, что Лесли болен и вышел из состава труппы «Критериона». На другой день я зашел к нему домой узнать, как он себя чувствует, и мне ответили: «Мистер Фейбер сегодня утром скончался». Я машинально повернулся, вышел на улицу и лишь минут через пять понял, что никогда больше не увижу Лесли.

Читая некрологи, появившиеся в прессе после смерти Лесли, я только диву давался. О нем писали, как об актере, который, начиная с первых дебютов на сцене, всегда имел громкий успех. Тут же приводился внушительный список пьес, где он играл главные роли. Но я-то знал, что карьера Лесли ни в коей мере не соответствовала ни его честолюбивым мечтам, ни его потенциальным возможностям. Он был слишком разносторонен и отличался удивительной сдержанностью, которая мешала публике проникнуться к нему расположением. Он был превосходен в ролях злодеев и соблазнителей; такие пьесы, как, например, «Письмо» и «Знак на двери», получались у него великолепно. С исключительным блеском исполнял он и характерные роли. Героическая же трагедия ему не удавалась — на мой взгляд, он был неважным Ясоном в «Медее», да и Ричардом II тоже (хотя он сам считал этот шекспировский образ лучшей своей ролью). С другой стороны, его Макдуф в «Макбете» — блистательная актерская работа.

Гамлет. "Хеймаркет". Лондон. 1944 г.

Просперо в комедии У. Шекспира "Буря".

"Олд Вик". Лондон. 1940 г.

Король Лир. Шекспировский мемориальный театр.

Стрэтфорд-на-Эйвоне. 1950 г.

Анджело в комедии У. Шекспира "Мера за меру".

Шекспировский мемориальный театр.

Стрэтфорд-на-Эйвоне. 1950 г.

Лесли не был счастливцем. Человек трудный, гордый и застенчивый, он многих восстанавливал против себя и, как мне кажется, сам понимал это. К тому же он был тщеславен и содрогался при мысли о старости; вероятно, именно поэтому он дружил и общался преимущественно с молодыми актерами вроде меня. Личная жизнь его тоже была нелегкой: он глубоко страдал из-за слепоты горячо им любимой дочурки. Был у него и сын, которого он обожал. Во время войны, находясь в окопах, он получил телеграмму с сообщением, что его мальчик в возрасте двенадцати лет скоропостижно умер от менингита.

Спектакль «При свете свечи» открыл перед Лесли новые перспективы успеха. Останься Фейбер в живых, он, несомненно, создал бы свой театр, окружая себя актерами, которых любил и в которых верил, и, возможно, осуществил бы в конце концов свои заветные стремления. Нет друга, которого недоставало бы мне острее, нет актера, об утрате которого я сокрушался бы сильнее, чем Лесли Фейбер! Смерть его, больше чем что-либо другое, укрепила меня в решении доказать своей работой в «Олд Вик», что Лесли не напрасно верил в меня, и попытаться во всем следовать блистательному примеру этого не знавшего компромиссов артиста.

1929–1930

Я всегда очень любил театральную рекламу. Ребенком я подолгу простаивал у витрины театрального агентства на Глостер-род, заучивая наизусть все афиши. Позднее, когда я ежедневно ездил в Вестминстерскую школу на метрополитене и поезд проходил через станцию Слоан-сквер, я, сдирая весь ворс со своего цилиндра и расталкивая пассажиров, обязательно нагибался, чтобы успеть взглянуть в окно на афишу Фейгена, анонсировавшую спектакли «Корт тиэтр» и напечатанную синими буквами с портретом не то Шекспира, не то Мальволио в правом верхнем углу.

Когда же я начал не без удовольствия находить на театральных афишах свое собственное имя, мое пристрастие к ним стало еще сильнее, чем прежде. Однажды я стоял и с немым упоением созерцал свое имя, в первый раз начертанное светящимися буквами, и так увлекся, что меня чуть не переехал автомобиль. Даже сейчас я поддаюсь искушению и по временам обязательно прогуливаюсь мимо всех театров, включая тот, где я играю, и до мельчайших подробностей рассматриваю фотографии, рекламу и афиши.

Однажды вечером, за несколько недель до начала репетиций в «Олд Вик», я решил пойти взглянуть на театр под тем предлогом, что я давно там не был, хотя на самом деле мне просто не терпелось увидеть свое имя, напечатанное крупными буквами.

К театру «Олд Вик» можно попасть разными дорогами. Я до сих пор терпеть не могу ходить на работу и с работы по одному и тому же маршруту: эта привычка выработалась, по-видимому, как протест против однообразных прогулок с отцом, водившим меня в детский сад по одним и тем же улицам.

Лестницы и мосты всегда были моей страстью. Я считаю прекрасный выразительный эскиз Крэга под названием «Шаткая старая лестница» одним из замечательнейших замыслов декорации, какие мне только довелось видеть Хангерфордский мост чем-то напоминал мне этот эскиз. Я любил медленно возвращаться домой после репетиции по безлюдным невзрачным улочкам за станцией «Ватерлоо» и взбираться по ступенькам моста, пока, наконец, подо мной внезапно не открывалась река во всем своем закатном великолепии.

В тот первый сентябрьский вечер я вышел на Ватерлоо-род как раз у Хангерфордского моста. Я нашел, что улица выглядит опрятней и чище по сравнению с тем, какой я ее помнил восемь лет назад, когда она была изрядно запущена и освещалась керосиновыми фонарями. В Нью-кат, за углом, по-прежнему стояли ручные тележки и