Читать книгу - "Саладин. Султан Юсуф и его крестоносцы - Сергей Анатольевич Смирнов"

Надо заметить, что свои самые тревожные мысли Салах ад-Дин скрыл от всех, даже от аль-Фадиля, хотя он был мастер успокаивать господина своими очень толковыми советами. Вот что больше всего смутило Салах ад-Дина: осада Монреаля оказалась почти точным отражением давней осады Бильбайса египетскими войсками и рыцарями короля Амори. Только зеркало держал в руках сам Иблис. Поскольку Салах ад-Дин не имел никакого желания встречаться лицом к лицу с атабеком, то сам он теперь оказался по сути дела в положении франкского короля, а командир осажденной крепости оказался как бы на е г о, Юсуфа, месте. И оба раза весть, посланная атабеком, снимала осаду, как волшебное заклинание.

Теперь Салах ад-Дин спешил не только в Египет, но и к Синайской горе.

- Всемогущий Аллах! Если я ослушался Тебя, подай знак! - молил он Всевышнего, сделав крюк на обратной дороге. - Прошу Тебя, подай мне хоть один едва приметный знак! Хоть облачко! Хоть один камень пусть упадет с горы под ноги моему коню!

Он так и впился глазами в гору, когда она возникла впереди и "двинулась" ему навстречу.

Ни облачка! Ни дуновения! Ни единый камешек не покатился по склону, хотя рядом грохотала копытами на полном скаку грозная конница.

- Я не оглянусь, Всемогущий! - прошептал Юсуф, когда гора скрылась за его плечом. - Оглядываются только воры.

Однако все же случилось то, чего он более всего опасался: его поступок привел в ярость Нур ад-Дина. Великий атабек не принял никаких оправданий и стал грозить суровым наказанием. Его войско, подобно бурному горному потоку, было готово устремиться дальше, обтекая франкскую крепость, как торчащую посреди русла незыблемую скалу, и хлынуть в долины Египта.

Салах ад-Дин усмехнулся лишь тому, что проницательность снова не подвела его: Нур ад-Дину нужен был в большей степени он сам, нежели франкская цитадель.

Однако теперь предстояло предпринять нечто более действенное, чем - чего уж греха таить - откровенное бегство.

Как всегда бывало в трудный час, Салах ад-Дин собрал на совет всю свою семью, пригласив, кроме родственников, двух человек - аль-Фадиля и катиба аль-Исфахани. Оба понимали, что на семейном совете гордых курдов им предстоит только слушать и наблюдать, а свое слово они смогут сказать лишь по его окончании, наедине с везирем.

Узнав об угрозе, в тот же миг взбрыкнули младшие братья везиря. Попав в Египет, они сразу вознеслись на слишком большие высоты чинов и должностей, оттого слегка запамятовали о своем месте в роду и осмелились заговорить первыми. Все они призывали к противлению.

- Разве у нас мало сил, чтобы встретить любого, кто посягнет на нашу власть в Египте? - с жаром вопрошал брат аль-Адиль. - Ведь мы могли взять самую сильную крепость франков!

Тут он, правда, бросил осторожный взгляд на Юсуфа. Тот посмотрел на Тураншаха, а невозмутимый, но в бою всегда неистовый Тураншах перевел свой взгляд на отца. Наим ад-Дин Айюб же был явно недоволен всеми: и говорившими, и молчавшими. Тем не менее, многомудрый Айюб терпеливо дождался, пока порыв показной храбрости уляжется.

Когда младшие наконец опомнились и притихли, когда наступила тишина и все взоры обратились на патриарха, Наим ад-Дин Айюб, ни на кого не глядя, стал бормотать себе под нос, словно не желая, чтобы его слушали:

- Не надо было отпускать вас из Дамаска... Да вот великий атабек чересчур милостив... А вы тут все отбились от рук.

Тут он поднял тяжелый взгляд на сына, превзошедшего всех братьев - и старших, и младших.

- Что скажешь, Юсуф Прекраснейший? Ведь так называл тебя великий атабек... И прочил тебе славную судьбу... И направил тебя по верной дороге, хотя ты упирался, как ишак. Верно?

- На все воля Аллаха, отец,- кивнул Салах ад-Дин.

- Конечно, на все воля Аллаха. - Взор Айюба ничуть не просветлел. - Но услышь мои слова, Юсуф: ты несомненно пойдешь против воли Аллаха, если и дальше будешь противиться воле великого атабека, а тем более - если осмелишься противиться ему с оружием в руках. Ты падешь и по твоей вине падет весь наш род. Это говорю тебе я, твой отец и верный слуга великого атабека. И если вы все забыли, кто глава семьи, - обвел он грозным взглядом остальных, - то на ваши головы падет гнев Аллаха!

- Ты слышал и мою клятву, отец, - спокойно отвечал Салах ад-Дин. - Могу повторить, что и теперь не желаю противостоять великому атабеку. Его имя стоит в пятничной молитве рядом с именем халифа аль-Мустади, да пребудет с ним милость Аллаха. Я посылал великому атабеку дары и золото. Разве это не знак преданности?

- Ты сам лучше меня знаешь ответ на этот вопрос, но все равно боишься коровы, которая придет и проглотит ту корову, которую ты теперь с таким усердием пасешь, - заметил Айюб, напомнив сыну о притче-сне.

- Возможно - развел руками Салах ад-Дин. - Но и ты, отец, прекрасно знаешь, что все дело в иной клятве. Той, которую я давал Всемогущему Аллаху. И мы бы теперь не сидели в этом доме, если бы Всемогущий Аллах не принял моей клятвы.

- Если ты не ошибаешься и не принимаешь на себя слишком много, тогда великий атабек, по воле Всемогущего Аллаха, вполне удовлетворится твоими искренними извинениями, - сказал Наим ад-Дин Айюб. - Иначе никак нельзя примирить между собой твои клятвы, Юсуф. Только Аллах может объединить их в единый сплав. Надейся на неисповедимую мудрость Господа и пошли великому атабеку смиренную мольбу о прощении... Не смотри на меня так. Ни твоя, ни моя гордость не может пострадать, ведь не забывай, что его род много знатнее нашего.

- Не верится, что еще несколько сладких фиников успокоят атабека, - покачал головой Юсуф.

- На все воля Аллаха, - вздохнул Наим ад-Дин Айюб. - Я уже молился... К тому же я знаю атабека куда лучше тебя. Пошли к нему гонца, пока позади атабека