Читать книгу - "Российский колокол № 1–2 (34) 2022 - Коллектив авторов"

камертон, походил вокруг девушки, постукивая палочкой по резонатору и так и этак. Потом вытащил из кармана пиджака кусок стекла – треугольную пирамидку. «Призма», – вспомнила название предмета Маша. Все-таки занятия в кабинете физики не прошли бесследно. Земляникин смотрел на девушку через призму, а потом еще и постукивал по стеклянной пирамидке пальцем.

– Знаете, Машенька, я бы не советовал вам носить зеленое, – сообщил он спустя некоторое время. – В высшей степени хороший цвет, универсальный, но вам не подходит. Звучит не так.

– Цвет? Звучит?

– Конечно. Звучит в комплексе. Цвет – это фоновые звуки. Знаете, ваше зеленое платье все время поет: а-а-а! А точнее: ля-ля-ля-ля! – пропел профессор. – А ваши прекрасные глаза – на другой ноте. Близкой, но не такой. Возникает диссонанс.

– Вы что, в самом деле слышите?

Андрей Сергеевич приосанился, взглянул на девушку даже с некоторой гордостью и сообщил:

– У меня абсолютный слух. К тому же ноты выглядят цветными. Распознать ноты в человеке гораздо труднее, чем в чистой мелодии, но я учусь. Все время учусь.

– Понятно…

– Хорошо, что понятно. Теперь мы должны решить, какие еще меры нужно предпринять для исправления вашей судьбы. Полагаю, вам стоит слушать больше классику. В вашем возрасте с вашими волосами и фигурой вам подойдут ранний Моцарт, Гендель, Паганини. Бетховен – не весь, Стравинский – отчасти… Начните с Моцарта, Моцарт вообще никому еще не навредил, насколько я знаю – только слушают его все меньше.

– И, наверное, нужно подпевать? – Маше стало смешно.

– Можно, очень даже можно. Но еще лучше – просто слушать. Вникать. А захочется спеть – садитесь за рояль и напевайте под арпеджио: Ма-ри-я Цап-ли-на! Очень неплохо получится, вы научитесь слышать свое имя. Помните, что такое арпеджио?

– Помню. До-ми-соль-до, ми-соль-до-ми и так далее?

– В до мажоре – да. Но вы попробуйте и другие тональности. Два тона – полутон, три тона – полутон. Большая терция, малая терция, кварта. Найдете свою тональность – половина дела сделана.

– У меня-то нет абсолютного слуха!

– Вы поймете, когда услышите нужное созвучие. Пение помогает даже глухим. Если они способны ощутить вибрации. Знаете, как приятно ощущать вибрацию голоса кожей? Но для этого нужно или иметь очень чувствительную кожу, или пользоваться мощной звукоусиливающей аппаратурой. Если вы больше не хотите чаю, пойдемте вниз. Рите скучно, а человек не должен скучать. Это сбивает мелодию.

Профессор сменил мягкие домашние туфли на черные лакированные, со звонкими каблуками, и они спустились во двор. По дороге Маша заметила, что Земляникин не такой уж низкий – ее роста, а она – метр семьдесят четыре, не так мало. Впрочем, какая разница?

Рита сидела на лавочке в тени большого тополя и читала толстую книгу в потрепанном бумажном переплете. Похоже, книга оказалась не слишком интересной – так поспешно и радостно девушка ее захлопнула. Окна стоящего поодаль автомобиля были открыты, но радио Кольцова не включила: наверное, исполняла завет профессора, согласно которому музыку нужно слушать строго дозированно.

– Прокатите нас, Маргарита? – спросил профессор.

– Конечно, Андрей Сергеевич! – расцвела девушка. – Куда поедем? На речку, в парк?

– Пожалуй, лучше на реку или на озеро, – задумчиво проговорил Земляникин. – Давно я не слышал наших медленных, спокойных рек. Соскучился. Да и Машеньке на пользу пойдет. У нее окружение совсем неправильное. Ей больше надо с речками, полянками, деревьями дружить. В квартире что-то изменить. Вы пригласите меня к себе, Машенька? После речки?

– Да, – неожиданно согласилась Маша, хотя прежде посчитала бы такое предложение двусмысленным, а то и того хуже – недвусмысленным.

Девушки словно сами собой встали одна по левую руку от профессора, другая – по правую и направились к машине. От соседнего подъезда отделилась крупная помятая фигура небритого и нетвердо стоящего на ногах субъекта. И сивухой от него разило за два метра.

– Э, козел бородатый, где таких девок подцепил? – хрипло спросил мужчина, обращаясь к Земляникину. – Козы, пошли со мной, с настоящим мужчиной. Ик.

Профессор нисколько не смутился. Сделав шаг вперед, он, глядя в глаза верзиле, который был на голову выше его и раза в полтора шире, пропел:

– Ми. Ми. Ля-фа-до. Ре-ми.

Верзила неожиданно вздрогнул, всхлипнул, закрыл лицо руками и поспешно отступил в подъезд.

– Что с ним? – прошептала Маша.

– Оказался не на той волне, – ответил профессор. – А я дал ему почувствовать все его ничтожество. После этого он мог бы кинуться драться, но вряд ли. Весь мир был против него. Поэтому он отправился зализывать душевные раны.

– Класс! Класс, Андрей Сергеевич! Мне Гриша рассказывал, а я не верила, – восторженно заверещала Рита.

– Не стоит твоих восторгов, милая. Это и не человек был – гора мяса, пораженная дурными страстями и болезнями. Такой горой легко управлять.

– А мне бы вы могли вот так приказать? Нотами? – спросила Мария.

– Нет, Машенька. Вы ушли от животного гораздо дальше. Вы красивее и увереннее в себе. В вас нет беспричинной агрессии, диких порывов. Вы в достаточной степени в ладу с миром, хотя и находитесь пока в противофазе. Но, несмотря на разногласия с общей мелодией, вы не болтаетесь одинокой оборванной струной.

Рита открыла двери, села за руль. Маша тоже хотела юркнуть в автомобиль, наверное, на заднее сиденье, чтобы профессор сел впереди, – когда Земляникин осторожно взял ее за руку.

– Послушайте! – предложил он. – Чувствуете, как они звучат?

– Кто?

– Рита и ее «форд».

Кольцова положила руки на руль и улыбалась. Выглядела она прекрасно, и было видно, что очень довольна, – но никаких звуков Маша не слышала. Может быть, поскрипывало кожаное кресло или потрескивал на солнце нагревающийся кузов автомобиля, но больше – ничего.

– Не слышу.

– А видите? Чувствуете?

– Вижу.

– Значит, для вас предпочтительнее художественные образы, а не музыкальные. Но я не художник, а музыкант. Я слышу мир, – заявил Земляникин.

Для Маши галантный профессор открыл переднюю дверь, а сам устроился на маленьком диванчике сзади. Рита спросила:

– Поставить ваш диск, Андрей Сергеевич?

– Отчего нет? – нараспев ответил профессор. – Выровняем фон.

Из динамиков полились звуки тибетских мантр. Земляникин прикрыл глаза – Маша видела его в зеркале заднего обзора – и начал барабанить пальцами по креслу.

– А вот так, несколькими нотами, можно победить любого хулигана? – осведомилась Рита. – Или, скажем, расположить к себе человека?

– Можно, – отозвался профессор. – Если мелодии человека или хулигана, это пойдет на пользу. Да и не только нотами. Можно – позой и жестом, можно – несколькими словами или, скажем, композицией запахов. Просто у меня абсолютный слух, и я пою. А кто-то видит, кто-то чувствует. Мелодия всеобъемлюща, ее можно представить и цветом, и формой.

Автомобиль