Читать книгу - "Борьба за власть на Украине с апреля 1917 года до немецкой оккупации - Евгения Богдановна Бош"

В ту же ночь состоялось заседание Народного Секретариата, где в экстренном порядке были обсуждены вопросы, выдвинутые Исполкомом Киевского Совета, и принят ряд решений во исполнение требований Исполкома. Тотчас было послано т. Лугановскому, народному секретарю продовольствия, постановление Народного Секретариата: экстренными поездами высылать продовольственные запасы, находящиеся в распоряжении Советского правительства в Харькове, и срочная телеграмма в Госбанк в Петроград о немедленной высылке дензнаков.

15 февраля состоялся пленум ЦИК Советов Украины, на котором единогласно принято было обращение «К рабочим, крестьянам и всему населению Украины». В воззвании говорилось, что с изгнанием из Киева «правительства предателей интересов народа – правительства буржуазной Ц. Рады, – оплот контрреволюции разбит, и на Украине нет больше власти буржуазии и соглашателей. Рабоче-крестьянское украинское правительство, избранное в декабре в Харькове, распространило свою власть на всю Украину… Спокойно и твердо оно будет вести свое дело строения Украины… Беспощадно сурово сметать врагов Советской власти… Нет больше помещиков и капиталистов… Вся земля переходит в распоряжение земельных комитетов и Советов Крестьянских депутатов… На всех фабриках и заводах должен быть введен строгий рабочий контроль… Все частные банки сливаются с государственным в единый Народный Банк. Рабочие и крестьяне Украины должны немедленно приняться за работу по укреплению власти Советов на местах»… Пленум принял решение на 20 февраля (ст. ст.) созвать II Всеукраинский Съезд Советов. С первых дней переезда ЦИК Советов Украины и Народного Секретариата работа Советского правительства сосредоточивается в самом Киеве. Это вызывалось, с одной стороны, тяжелым положением в самом городе, с другой – сосредоточением силы и внимания на разворачивании комиссариатов.

Положение в городе вызывало серьезные опасения, с продовольствием дело обстояло катастрофически. За 2 недели вооруженной борьбы, когда все базары были закрыты, и всякая доставка продуктов прекратилась, рабочие и беднейшие слои населения проели все свои скудные запасы и остались буквально без куска хлеба. В момент, когда город еще очищали от последних петлюровских банд, перед Ревкомом уже встала первейшая и неотложнейшая задача – изыскать продовольствие немедленно.

С этой целью 27 января (ст. ст.) Ревком вызвал деятелей городской продовольственной управы для переговоров. После заявления с их стороны о готовности приступить к работе под контролем Советской власти, Ревком вынес постановление о возобновлении деятельности Городской Продовольственной Управы, которой поручил в срочном порядке приступить к учету имеющихся в городе продовольственных продуктов и распределению их среди беднейшего населения и, в первую очередь, среди рабочих.

Но попытка удовлетворить первые требования запасами, имеющимися в городе, оказалась тщетной. Интендантские склады к моменту прихода советских войск были расхищены войсками Ц. Рады; опустошенными оказались и склады продовольствия разных общественных организаций; немало постарались по части расхищения продовольствия мародеры, воспользовавшиеся тем, что во время боев, с момента фактического безвластия, продовольственные грузы некому было охранять; поработало также и «вольное казачество» – войска Д. Рады, – которое, отступая, разрушало железнодорожные пути, уничтожало продовольствие, уже погруженное в вагоны и предназначенное для Киева.

Поезда с мукой, заготовленные Народным Секретариатом (предвидевшим возможность продовольственных затруднений в Киеве) и пришедшие вслед за советскими войсками, оказались каплей в море требований, шедших как от рабочих и военных организаций, так и от городской бедноты.

Без доставки извне удовлетворить нужды сегодняшнего дня даже только рабочего населения не представлялось возможным.

Подвоз же из ближайших деревень шел слабо, – крестьяне опасались налетов петлюровских банд, а доставка продовольственных грузов из ближайших губерний тормозилась неисправностью железнодорожных путей. И «костлявая рука голода так угрожающе протянулась над Киевом, как никогда еще за все время революции», – писал орган Киевского Совета.

Катастрофическое продовольственное положение значительно ухудшалось почти полным отсутствием денежных знаков.

Ц. Рада наводнила город не имевшими никакой ценности бумажками, расплачиваясь в последние недели своего существования исключительно «карбованцами» – дензнаками, выпущенными Генеральным Секретариатом и аннулированными Народным Секретариатом Советов Украины, еще в бытность в Харькове, постановлением от 20 января. Кроме того, большинство рабочих и служащих не получили жалованья за январь, многие – и за декабрь.

С изданием приказа народн. секретаря финансов, требовавшего «карбованцы» к уплате не принимать, Ревком, предвидя крайне тяжелое положение рабочих и городской бедноты, принял следующее постановление[79]:

…Принимая во внимание тяжелое положение трудящихся масс, в руки которых попали выпущенные Генер. Секр. украинские деньги… производить обмен на общероссийские деньги по справкам, выдаваемым Советом Раб. и Солд. Депутатов, Профессиональными Союзами, Земельными Комитетами, Фабрично-Заводскими Комитетами, Железнодорожными коллективами, советами и комитетами служащих и прочими демократическими организациями, – удостоверяющими, что эти деньги были получены в качестве заработной платы или вознаграждения за труд… Размен обмениваемой суммы ограничивается для каждого лица 400 рублями…

Но этой мерой положение не улучшалось, так как в первый же момент потребовались громадные суммы для обмена «карбованцев» и на уплату жалованья рабочим и служащим. Удовлетворить эти громадные потребности не представлялось нмкакой возможности, банки и казначейство были пусты. Министры Ц. Рады, удирая из города, захватили весь золотой запас, оставив груды никому ненужных «карбованцев», а сумма, привезенная Советским правительством из Харькова, была крайне незначительна, по сравнению с требованиями. Отсутствие же дензнаков прежде всего ухудшало положение рабочих, которые тщетно обивали пороги банков в надежде немедленно получить то, что даст им возможность утолить голод сегодняшнего дня…

Наряду с продовольственными и финансовыми затруднениями, положение значительно осложнялось отсутствием порядка и спокойствия в городе. Оставшиеся петлюровцы и черносотенные банды, пользуясь отсутствием надлежащей организованной охраны, устраивали стрельбу на окраинах и вооруженные налеты на винные склады и погреба. Уголовные, выпущенные из тюрем деятелями Генерального Секретариата перед бегством своим из Киева, хозяйничали по ночам по обывательским квартирам и магазинам. А хулиганского вида типы пьяные бродили днем по улицам города, задевали прохожих и устраивали всяческие дебоши. Прекратить эти бесчинства и установить хотя бы сравнительный порядок в городе не представлялось возможным.

Охрана города требовала до 4000 человек караула, а в распоряжении Киевского Исполкома и Советского правительства таких сил не было. Старые караульные части, с установлением Советской власти в Киеве, расползлись по домам, а солдаты киевского гарнизона рассматривали падение Ц. Рады, как конец всякой вооруженной борьбы, отказывались продолжать военную службу и требовали демобилизации. Красная гвардия гор. Киева была крайне утомлена почти двухнедельными беспрерывными боями, рассматривала себя как временную охрану, и неохотно несла караулы, требуя себе смены. Отряды же Красной гвардии, присоединившиеся в к советским спискам, с установлением Советской власти в городе, поспешили возвратиться к себе на места. Приходилось численно небольшими отрядами «Червоного казацтва» и еще меньшими численно самоотверженными отрядами Красной гвардии нести караулы в городе и держать фронт против отступивших на Житомир петлюровских войск. И вследствие этого не только не удавалось поддерживать порядок