Читать книгу - "Секреты Ротшильдов - Эли де Ротшильд-младший"

миллионов франков. Он прошел через три крупных политических кризиса и десятки финансовых обвалов. 55 000 фунтов, которые у него были в 1817 году, он увеличил до 19 миллионов в 1828 году. Тогда же его брат Натан, возглавлявший английский дом, хвастался 28 миллионами. Можно сравнить эти цифры с имуществом других французских банкиров того времени: в 1827 году капитал банка Jacques Laffitte & Cie, впоследствии Maisons-Laffitte, павшего под натиском кризиса 1830 года, составляет 12 миллионов франков. Барон Сейер, равно как и финансист Бернар Делессер могут «похвастаться» почти 11 миллионами в 1847 году. После смерти в 1841 году Жан-Конрад Оттинге оставляет «не более» 4 миллионов. В 1863 году у группы Ротшильдов по всем странам набирается 556 миллионов франков.

Генрих Гейне, поистине придворный поэт Ротшильдов, имел в виду Джеймса, когда писал строки: «перед ним преклоняют голову и падают ниц люди всех классов и религий, и дворяне, и евреи». Поэт хотел как лучше, но в переводе слова приобрели обратный смысл. Он также писал: «Кабинет Джеймса – место священное: воистину деньги – Бог нашего времени, чьим пророком является Ротшильд…»

Сделки со смертью

Занимаясь инвестированием, управлением капиталом и выдачей кредитов странам, правительствам, королевствам, богатым, как, впрочем, и бедным семьям, Ротшильды никогда не изменяли принципам бухгалтерии и стратегическим правилам.

Как мы видели, другие банки поддавались соблазну и гнались за прибылью, которая казалось быстрой и легкой, в результате значительно рисковали деньгами своих клиентов и с первыми симптомами экономической рецессии оказывались в затруднительном положении. Когда обанкротившейся финансовой организации грозит бесчестье, банкиры нередко сводят счеты с жизнью. Банки Ротшильдов в связи с определенными событиями иногда попадали в стесненные обстоятельства, но всегда находили средства заплатить своим кредиторам. Неважно, боны, купоны или векселя – они выполняли все обязательства любого рода.

Только революциям, войнам или национализации под силу пошатнуть Ротшильдов в угоду завистникам, антисемитам и прочим злопыхателям, встречающимся в любую эпоху. Эта семья стоит на первом месте в мире по объему благотворительности, расходов на здравоохранение, научные исследования и культуру. Вложенные деньги исчисляются сотнями миллионов франков – суммы по меркам того времени беспрецедентные.

Будучи кавалером ордена Почетного легиона, Джеймс тем не менее просил устроить ему скромные похороны. Перед особняком на улице Лаффит – его домом и конторой, собирается бессчетное количество парижан, желающих проводить Великого барона до кладбища Пер-Лашез. Глаза нас не обманывают: французы в итоге приняли этого маленького толстяка с животиком и неподражаемым немецким акцентом, пятьдесят лет бывшего королем французского и даже европейского финансового мира. Даже противники, всю жизнь обливавшие его грязью, признаются в обожании предмету своей ненависти.

Свято место пусто не бывает: с конца XIX века, после кончины короля финансов и перехода его наследия к преемникам, поднимают голову новые финансовые компании. Очевидно, этому способствуют инициативы политиков и чиновников, обозленных исторически сложившейся гегемонией Ротшильдов. Так появятся Банк Парижа и Нидерландов, будущий BNP Paribas, банки Crédit Lyonnais, Crédit Agricole, Société Générale. Если не брать в расчет фирмы, организованные при помощи наспех выданных кредитов или тайных инвесторов, новые банки с более скромным капиталом создаются на деньги семей крупных промышленников. Как бы то ни было, они отбирают доли рынка, принадлежащего высшей лиге.

Ротшильдов, занимавших место лидеров в отрасли, все больше отодвигают от основных финансовых операций, инициируемых государством. Постепенно по закону сообщающихся сосудов баланс денежных средств в мире смещается. Наследники Джеймса теряют преимущество.

На кладбище утраченных иллюзий

Ротшильды, навсегда сохранив почетный статус, спускаются с вершины финансового мира. Через несколько лет они уже не находятся в центре экономической сферы. Семья сохраняет стратегические активы и рачительно ими управляет, но о ней не говорят, как раньше. Теперь портреты Ротшильдов чаще встречаются не на страницах финансовых газет, а в журналах о жизни звезд, где о них пишут, как о популярных знаменитостях. Представители нового поколения появляются на вечеринках с актрисами и другими известными медийными личностями, посещают скачки на ипподроме (они держат собственные конюшни), участвуют в автомобильных гонках.

Новым повальным увлечением становится вино. С того момента, как Джеймс и его племянник Натаниэль купили Шато Лафит и Бран Мутон – Мутон Ротшильд, ряд пока что малоизвестных виноградников в Бордо получает бурное развитие благодаря имени Ротшильда на этикетке.

В Лондоне Лайонел, старший сын Натана, сохраняет дух старшего поколения. Встав во главе английской ветви, он участвует в развитии лондонского Сити, который становится важнейшим мировым финансовым центром, и занимается экспортом товаров в неизвестные восточные земли. Не уменьшая состояния семьи, он диверсифицирует инвестиции в Европе, развивая торговлю с Китаем.

Из троих сыновей двое – двадцатипятилетний Натаниэль и двадцатилетний Леопольд – становятся Лайонелу образцовыми помощниками, едва выйдя из отроческого возраста. Им и надлежит принять после него дела.

Их третий брат, двадцатитрехлетний Альфред[8], непочтителен и импульсивен, искусство и праздники занимают его больше, чем цифры. Кажется, что его предназначение в большей степени связано с богемной жизнью. Шокируя близких своим поведением при любой возможности, он заставляет о себе говорить как в хорошем, так и в плохом смысле.

Пока его сестры и братья, чья жизнь проходит между банком и уроками верховой езды, подстраиваются под рамки социальных условностей, этот образцовый гуляка прожигает жизнь. Он приводит в бешенство родителей, учителей, прислугу, родственников, а также многочисленных, постоянно сменяющих друг друга подружек. При этом Альфреду удается сохранить искренние дружеские отношения со всей аристократией, которую он знал по Кембриджу: их всех, в том числе принца Уэльского, будущего Эдуарда VII, его выходки забавляют. Они разделяют с ним увлечение искусством, охотой и хорошенькими девушками.

Собственная семья не одобряет его сумасбродного образа жизни. Но Альфред, когда есть возможность, старается улизнуть из банка, что, может быть, и к лучшему: финансы требуют спокойствия и сосредоточения, а эти качества к достоинствам молодого человека не относятся. Он неожиданно получает место в управляющем совете Банка Англии и становится первым евреем, кто занимает такую должность. Директор банка, безусловно, посчитал, что Ротшильд в совете даст его организации преимущество.

1865 год: Фердинанд де Ротшильд[9], сын Ансельма из венской ветви, переезжает из Австрии в Лондон и женится на Эвелине, дочери своего двоюродного брата Лайонела. Наконец-то брак между Ротшильдами совершается действительно по любви.

С юных лет эти двое были предуготованы друг другу в супруги. Они познакомились еще детьми и вместе выросли, встречаясь на семейных собраниях. Союз казался настолько очевидным и ожидаемым со стороны двух