Читать книгу - "Фривольное лето. Ярко горят! - Дмитрий Арканов"

Куда идёт король — большой секрет. Большой секрет. Большой секрет. Большо-о-ой секрет. А мы всегда идём ему вослед, — наши голоса сплетались в ночной тишине, разнося слова песни по пустынным аллеям лагеря. — Величество должны мы уберечь от всяческих ему не нужных встреч.

Пляж выглядел так, словно время здесь замерло, окутанное серебристым светом полной луны. Её отражение дрожало на поверхности воды, которая текла лениво, почти незаметно. Легкий теплый ветерок нагонял на берег тихую волну, и казалось, будто это ласковый морской прибой нежно лижет кромку песка.

Широкая река, бодро текущая чуть поодаль, казалось, не имела никакого отношения к этому уютному заливчику, где вода была тихой и спокойной, словно зеркало. Густой лесок, отделявший пляж от улиц лагеря, создавал ощущение полного уединения. Можно было представить, что ты находишься не в пионерском лагере, а где-то на диком пляже, затерянном на черноморском побережье.

До пляжа музыка почти не доносилась, но я с уверенностью мог определить, что играет в данный момент, ведь днём уже слышал все эти композиции не один раз. Судя по тому, что наш сборник до сих пор не выключили, можно было предположить, что составили мы его действительно удачно.

Пока я прислушивался к отдалённым ритмам, Мику положила своё полотенце на песок и принялась раздеваться.

«Как непривычно: девушка снимает с себя всю одежду прямо передо мной, вот так близко, можно даже протянуть руку и дотронуться…» — подумал я, и эта мысль ввела меня в ступор.

Я внимательно наблюдал за процессом, замерев с приоткрытым ртом, а умные мысли, привычно наполнявшие мою голову, разом исчезли. Наконец её пальчики справились с пуговицами, и у меня на миг замерло сердце. Мику стояла спиной ко мне, распахнув рубашку, и ткань просвечивала, пронизанная холодным светом луны. На миг даже показалось, что под рубашкой больше никакой одежды нет, но спустя секунду эта иллюзия развеялась.

— Семён, ты так смотришь… я начинаю смущаться, — произнесла она, слегка повернув голову.

— Просто подумал, что ещё ни разу в жизни не видел, как девушка раздевается, — ответил я, чувствуя, как щеки начинают гореть.

«Боже, что я несу? Зачем же признаваться в таких „достижениях“⁈» — мысленно упрекнул я себя.

Мику удивлённо вскрикнула:

— Ой… А ведь правда. Теперь я буду смущаться ещё больше. Если представить, что дело обстоит действительно так… раздеваться перед парнем… Я тоже никогда в своей жизни не делала…

Она попросила меня отвернуться, и я послушно выполнил её просьбу.

— Но я же всё равно увижу тебя в купальнике, когда мы пойдём купаться! — возразил я, прислушиваясь к шороху одежды за спиной.

— Увидеть уже в купальнике и наблюдать, как я снимаю всё, кроме купальника, — это разные вещи! — воскликнула она.

«Странная логика…»

— Можешь поворачиваться! — спустя немного времени, разрешила Мику.

Я медленно развернулся. Мику замерла, стоя в пол оборота, она словно позировала для невидимого фотографа. Её спина была чуть выгнута, одну ножку она поставила на носочек, так что ее грациозная поза выгодно подчеркивала естественную женственность форм. Лунный свет подсвечивал волнующие очертания силуэта.

«Ещё один захватывающий вид! Начинаю подозревать, что за сегодня моя память просто переполнится волнительными и прекрасными видами, которые нужно запомнить навсегда! Мне выпал единственный шанс на миллион — провести вечер на пляже в компании головокружительной красотки. Да я просто счастливчик!»

— А ты… — начала она, улыбаясь.

— А? — только и смог выдавить я, залюбовавшись её фигурой.

— Не будешь раздеваться? Это, наверное, неприлично, но теперь я хочу наблюдать за тобой! — произнесла она с игривой улыбкой.

Я начал расстёгивать рубашку, а Мику, прижав ладошки к щекам, бросала на меня быстрые взгляды, то и дело отворачиваясь. Уверен, если бы это происходило при свете солнца, я бы заметил, как её щёки горят от смущения.

— Стыд-то какой… — прошептала она.

Мне хотелось опровергнуть эти слова, но я и сам чувствовал, что делаю что-то неправильное.

— Знаешь, ты права, и правда смущает как-то… — признался я, стараясь не встречаться с ней взглядом. Снять шорты и остаться в одних трусах перед нравящейся девушкой казалось испытанием, с которым я был совершенно не готов справиться.

— Вот! А ты ещё не верил мне! — воскликнула она с победным видом, словно только что доказала свою точку зрения в споре.

— Может быть, ты пойдешь пока в воду, а я присоединюсь, когда закончу… с одеждой, — предложил я.

— А, да, точно! Хорошая идея! — Мику, казалось, искренне обрадовалась этому решению. Она быстро развернулась и побежала к воде, оставляя за собой чуть заметные следы на песке.

Её шаги были легкими, почти парящими, словно она не касалась земли. На мгновение мне показалось, что она похожа на мифическое существо, случайно забредшее в наш мир. Ее ладная фигурка в движении вызывала настоящее восхищение. Я с трудом оторвал взгляд и вернулся к своему занятию.

«Вот был бы кошмар — оказаться в другом мире, да ещё при этом в семейных трусах в цветочек», — мелькнула шальная мысль, вызвав невольную усмешку.

Вскоре я присоединился к Мику. Она неуверенно плюхалась в воде, создавая много шума и брызг, но при этом почти не продвигалась. Течение постепенно сносило её в сторону, и она время от времени оборачивалась, проверяя, не потеряла ли меня из виду.

— Семён, ты же плаваешь гораздо лучше меня, может, научишь? — спросила она, поднявшись из воды. — Как руками махать, как ногами? А то я, похоже, вообще не понимаю, как плыть.

— Махать не надо, нужно грести! — с улыбкой поправил я.

Она вздохнула:

— Ну, в общем, покажи, как правильно. Я хочу научиться плавать! Каждый вечер пробую, учусь-учусь, и вот только так получается. Наверное, мне не дано плавать.

— Не, это подобно пению. Может научиться любой! У кого-то будет получаться хорошо, у кого-то хуже, но в итоге держаться на воде и плыть сможет хоть кто. И главное — не бояться и позволить этому происходить легко.

Я показал, как нужно работать руками и ногами в воде. В качестве практического упражнения буксировал её за руки, пока она старательно гребла ногами. Потом, с благоговейным трепетом, я подставил руки под её животик,