Читать книгу - "Две жизни. Все части. Сборник в обновленной редакции - Кора (Конкордия) Евгеньевна Антарова"

Только тот входит в жизнь Вселенной, кто научится не только видеть Бога в каждом человеке, но и чтить его в своих буднях.

Тот же, кто научится поклониться Огню встречного, войдет в общение с идущими впереди своего века как руководители и вожди своей современности.

Дошедший до этой ступени не возвращается больше в заурядное воплощение, но переходит в путь гениев и идет дальше, руководимый Теми, Кто невидим людям, не умеющим покорить свои страсти и стать господином самого себя, не теряющим полного самообладания ни в какие минуты жизни земной.

Прочитавший эти строки, пойми еще раз: нет тайн, нет рангов, нет условных делений на высших и низших. Есть только освобожденная Воля-Любовь, освобожденное от условностей зрение, освобожденная от скорбей Радость».

Ясса стучал в дверь. Мы уложили книгу, закрыли стол и, полные чувства благодарности, вышли из комнаты Али. На этот раз надпись нас нигде не задержала, но, когда мы вышли в коридор, перед комнатой омовений точно висела в воздухе огненная надпись:

«Храм не там, где сияют лампады. Храм – сердце человека; и куда бы он ни пришел, он может видеть только то, что в его сердце выросло. Учитесь, неофиты, не судить людей, в каком бы виде они пред вами ни предстали. В тех местах, где живут грешные, – грешнее всех тот, кто грех, а не Бога в грешнике увидал».

Слова погасли. Мы совершили обычное омовение и прошли за Яссой в столовую И. гораздо раньше, чем приходили все эти дни. Встреченные, как всегда, приветливой улыбкой И., мы не могли не заметить, что сегодня на его лице была какая-то особая серьезность.

– Как только вы поужинаете, – сказал он нам, не прикасаясь сам к еде, – мы отправимся будить профессора. Читая сказку древнейших времен, вы поняли, что ни в какие времена не было иных принципов движения людей к совершенству, как именно те, с которыми вы встретились в вашей современности. Древнейшая Мудрость, как и мудрость наших дней, говорит об одном: о раскрепощении в себе зерна Вечности от давления собственных предрассудков, суеверий и страстей. Об укреплении освобождающихся частиц любви в себе умением жить во всей полноте чувств и сил, не поддаваясь компромиссам. О достижении этой цельности, вскрывающей внутреннее зрение и слух через ряд путей, облегчающих человеку это достижение. И наконец о главных условиях, приводящих каждого человека к самому легкому, самому короткому и самому простому его пути: верности до конца, послушанию до конца. Сейчас вы будете присутствовать при пробуждении человека, не знавшего компромисса в своем служении науке. Наука была его Богом, которому он поклонялся, не будучи в силах даже представить себе возможности отойти от нее на одну минуту.

Перестаньте думать, что путь человека к совершенству – это только духовное искание, религия, искусство или проповедь любви, где все отдано прямой своей цели: служению людям. Эти пути редки. Чаще люди стремятся по ответвлениям, даже не нося в себе идеи служения человечеству, вроде профессора. И тем не менее путь их велик, они живут в той гармонии, которая делает их движущимися точками Вселенной. Их самолюбие, их личные желания не закрепощают их. Они видят своего Бога и поклоняются Ему без тех перегородок, которые выстраивают между собою и Богом узкие религиозники или искатели, мечтающие войти в новое царство добра и любви, оставаясь сами в старых шкурках собственных страстей. Сосредоточьте свои мысли, думайте о профессоре со всей широтой вновь открывшихся или, вернее сказать, еще раз осветившихся для вас древней мудростью знаний, несите всю чистоту и мир ваших сердец, и двинемся к домику профессора.

Сегодня вы оба поймете на деле, что такое действенная встреча. Не присутствие ваших тел, наблюдающих тот или иной факт, мне нужно. Но активная сила вашего творческого духа, Любовь – действие, Любовь – полное внимание к жизни другого, Любовь – забвение себя как единицы плоти, Любовь – единение в Духе и Огне как свет Вселенной.

Раскрыв широко руки, И. прижал нас обоих к себе, и на миг я точно утонул в блаженстве. Когда И. отодвинулся от нас, я был ослеплен, мне казалось, что в одну минуту я проскочил целую вечность. Я ощущал себя необычно сильным, бодрым, счастливым. Такое спокойствие царило во мне, точно вся Земля и все Небо поют мне песнь привета и я отвечаю им, не зная, где граница моей возможности их любить и им поклоняться.

Я взглянул на Бронского и подумал, что до сих пор вовсе не знал этого человека, что только сейчас я понял, как он гениально талантлив, – таким огнем сияли его глаза, такой силой веяло от его богатырской фигуры.

Молча, в благоговении, точно три шара любви, мы шли к домику профессора. Но мне казалось, что мы не идем, а мчимся, таким легким я себе казался и такими же легкими казались мне мои спутники.

В домике профессора мы нашли полную тишину. На крыльце нас встретил Никито, провожавший от себя Лалию и Нину, поклонившихся нам и быстро скрывшихся во тьме.

– Привет, Учитель, привет, друзья, – сказал Никито, здороваясь с нами. – Все сделано, как ты приказал, Учитель. – обратился он к И.

– Хорошо, отпусти сестру Герду и прикажи ей сейчас же лечь спать в своей комнате. Ей нужно успокоить и подкрепить свой организм. Оба вы были все эти дни так усердны, что ты не учел, сколь хрупок организм женщины, и повел ее слишком скоро и далеко в ее новых знаниях и опыте. Ей было достаточно тех рамок, которые я тебе наметил, для полной подготовленности к путешествию. Теперь же, пожалуй, придется задержаться нам всем и обождать, чтобы ее организм пришел в равновесие.

В словах И. не звучало ни упрека, ни выговора. Но каждый из нас остро почувствовал, что Никито неточно выполнил то послушание, которое на него возложил И.

– Прости, Учитель, вновь моя неустойчивость, которую я счел добротой, ввела меня в заблуждение. Сестра Герда так молила меня помочь ей пройти дальше указанного тобою в знаниях. Она уверяла меня, что еще никогда не была так сильна и не чувствовала себя здоровее и увереннее. И я не устоял против ее мольбы. Я предполагал, что помогу ей крепче закалиться и лучше приготовиться к ее путешествию. И только в эту минуту я понял, что принес ей вред, а может быть, повредил и всему твоему делу, задерживая твой караван здесь. Прости, Учитель, только на один миг я выпал вниманием из орбиты данного тобой поручения, на один миг поддался личному