Читать книгу - "История Греции - Соломон Яковлевич Лурье"

Это — лежавшие на западном берегу, в Кампании Кумы, значение которых стало особенно велико потому, что они находились недалеко от владений этрусков, бывших в то время наиболее могущественным и культурным народом Италии, а также от латинов и Рима. Кумы впоследствии выслали колонию в соседний Неаполь.

Далее идет волна поселенцев из менее значительных областей Греции, не высылавших колоний, правильно организованных государством. Случайные эмигранты из Ахайи на севере Пелопоннеса и различных государств средней Греции высаживаются в Италии в Тарентском заливе и образуют колонии Кротон, Сибарис и Метапонт. Наконец, спартанцы основали здесь же Тарент, ставший вскоре крупнейшим из греческих городов Италии. Это были преимущественно земледельческие колонии, владевшие обширными территориями, простиравшимися до Тосканского моря; они торговали хлебом, который был главным предметом вывоза из Италии в Пелопоннес.[75]

Около 600 г. греки впервые пускаются в путь на запад от Италии, в места, которые до этого времени считались населенными чудовищами и о которых рассказывали страшные сказки.

Колонисты из Фокеи, бывшей в то время одним из крупнейших торговых городов Малой Азии, минуют Италию и основывают недалеко от устья Роны колонию Массилию (нынешний Марсель). Эта колония наладила прекрасные отношения с кельтами, карфагенянами, этрусками, а впоследствии и с Римом. В 545 г., после покорения Фокеи персами, сюда устремляется новая многолюдная волна переселенцев, благодаря чему Массилия становится большим цветущим городом, в свою очередь выславшим еще дальше на запад колонию Менаку (около нынешней Малаги, в Испании). Греки дошли таким образом почти до Атлантического океана. С другой стороны, Коринф вместе с Керкирой высылают колонию далеко на север — в Эпидамн, на Иллирийском побережье.

В VII в. в связи с указанными выше причинами, наряду с земледельческими, появляются и чисто торговые колонии. Уже до греков финикияне основали целый ряд факторий в различных местах Средиземного моря. Это были временные торговые поселения. После распродажи товаров они обычно совершенно покидались, и купцы уезжали на родину. Греки также основывали такие фактории (по-гречески эмпории); однако греки обладали гораздо большим искусством налаживать постоянную связь с туземцами. Сплошь и рядом возле такого эмпория возникал постоянный греческий поселок «апойкия», впоследствии превращавшийся в большой торговый город. Характерно, что греки не делали попыток завладеть обширными территориями в глубине материка, боясь быть отрезанными от берега, а довольствовались овладением побережьем, «как лягушки на берегу пруда», по выражению Платона.

Ряд колоний, выведенных в VII в., уже носит преимущественно торговый характер. Характерно, что Халкида и Коринф, бывшие главными центрами колонизации, становятся также главными центрами по изготовлению художественных ваз. И эти вазы находят в большом количестве в колониях. Очевидно, торговцы в эту эпоху уже не удовлетворялись вывозом случайных изделий: так как спрос был очень велик, появляются мастерские, специально работающие на вывоз. Впоследствии наиболее значительные из этих керамических мастерских находились в Афинах.

Коринфяне оценили торговое значение Халкидики, граничившей с Фракией и Македонией: эти страны были очень богаты серебром, золотом и корабельным лесом, которого не было в Греции; вывозился отсюда также и хлеб. И вот на самом узком месте Палленского полуострова, на перешейке, коринфяне в правление Тирана Периандра основали колонию Потидею. Эта колония перерезала путь между халкидскими земледельческими колониями Паллены[76] и северными племенами. Она служила этим колониям как бы защитой против нападения диких племен, но зато, наладив мирные отношения с этими племенами, она присвоила себе все выгоды от торговли с ними, сведя прочие колонии полуострова на роль чисто земледельческих поселений. Коринф придавал этой колонии особенно большое значение; сюда посылалось из Коринфа особое должностное лицо — эпидамиург, имевший высшую власть в колонии.

Богатая Фракия привлекала к себе внимание и ряда других торговых греческих общин. Так, небольшой ионийский остров Парос, лишь в более позднее время получивший известное значение благодаря замечательному мрамору, был в VII в. очень перенаселен. Часть граждан, желавших заниматься земледелием, отправилась в город Сирис, в Италию. Другие, более смелые и любившие приключения, решились поплыть к побережью Фракии. В числе их был и Архилох, величайший лирический поэт античности.

Очевидно, переселенцев привлекали сюда слухи о богатейших золотых россыпях, лежавших на материке против острова Фасоса. Но здесь жило сравнительно культурное и очень храброе фракийское племя, саийцы, и с их стороны следовало ожидать самого отчаянного сопротивления. Только смелые авантюристы вроде Архилоха могли решиться на такое путешествие.

В остром копье у меня замешан мой хлеб.

И в копье же

Из-под Исмара вино.

Пью, опершись на копье.

Выселиться прямо на побережье было опасно. Мы знаем, что и впоследствии, когда греков стало здесь гораздо больше, фракийцы не раз нападали на греческие поселения и вырезывали всех до последнего человека. Но фракийцы не были мореходами; грекам поэтому выгодно было обосноваться на пустынном гористом острове Фасосе и уже отсюда совершать нападения на побережье.

Фасос был торговой колонией, мало приспособленной в то время для земледелия. Архилох описывает его в следующих словах:

...Как осла хребет —

Заросший диким лесом, он вздымается,

Невзрачный край, немилый и нерадостный,

Не то, что край, где плещут волны Сириса.

Архилох называет его «несчастным трижды городом», граждан его — «измученными нуждою»:

Словно скорби всей Эллады в нашем Фасосе сошлись.

Он с горечью вспоминает о Паросе и его смоковницах и с ужасом думает о нападении фракийцев, нависшем над островом как камень Тантала.

Но таким положение было только до тех пор, пока шла упорная борьба с фракийцами на материке. Эта борьба на первых порах сопровождалась рядом неудач. Архилох, человек нового склада, с подчеркнутым цинизмом рассказывает, как он бросил щит[77] и бежал из сражения с фракийцами:

Носит теперь горделиво саиец мой щит безупречный:

Волей-неволей пришлось бросить его мне в кустах.

В другом стихотворении Архилох рассказывает об ужасной судьбе греков, попадавших в плен и рабство к фракийцам.

Колониальное могущество греков основывалось не столько на их военной доблести, сколько на умении ладить с другими племенами и ловкой дипломатии. Фракийцы численно во много раз превосходили греков, и им нетрудно было одержать верх над греками и перебить их всех. Но сами они делились на множество племен, постоянно враждовавших одно с другим. Если приходилось воевать, то греки заключали союз с одними племенами, подстрекали их против других и в сражениях имели союзниками часть самих фракийцев. Но чаще всего они старались избегать войны