Читать книгу - "Я с тебя худею - Татьяна Донченко"

выезжает юноша в инвалидном кресле. Я едва узнаю в нем дерзкого красавца Филиппа. Его рокерский прикид изменился на удобную домашнюю одежду, лицо гладко выбрито, а каштановые волосы, когда-то уложенные в небрежную прическу, вовсе отсутствуют. Перед нами предстает не Фил вовсе, а лысый, худощавый молодой человек с болезненно-впалыми глазами, а синяки под ними визуально делают их еще больше. Я отвожу взгляд, ловя себя на мысли, что не в силах смотреть на него.

— Проходите ко мне, — жестом приглашает Филипп и, развернувшись, первым въезжает в просторную комнату, полностью оборудованную под нужды человека с ограниченными возможностями. — У меня тут немного не прибрано.

Мы с Лешей проходим за ним, не расцепляя рук. В комнате стоит запах медикаментов и чего-то еще, густого, сладковато-приторного. Позже я замечаю горящую арома-свечку на компьютерном столе. Вся мебель сделана ниже обычного роста, так, чтобы Фил мог дотянуться до чего угодно.

— У тебя тут уютно… — безжизненным голосом выдавливает Леша, а я оборачиваюсь на него. Хочу убедиться, что он не грохнется в обморок. Его лицо еще никогда не было таким бледным!

— А меня здесь раздражает абсолютно все! — хохочет Фил, оглядев стены. — Хочу вернуться обратно в Польшу, в частном доме не так тоскливо. Здесь многоэтажки совершенно не приспособлены для колясочников. Бесит просить кого-то о помощи, когда хочешь просто подышать свежим воздухом.

У меня в голове мелькает мысль, что Фил нарочно говорит это, чтобы заставить нас чувствовать себя неловко. Наверняка, Леша думает так же. Он совсем поникает, опустив голову медленно оседает на край дивана. Я держу его за руку и сажусь, касаясь его ноги своей.

— Надо же, я проспорил сотку своей сестре, — говорит Филип при этом ловя меня в ловушку своего мертвецки бледного взгляда. — Она всегда говорила, что ты со своим мультиком так или иначе будете вместе.

— Не проспорил, — бесцветно выговаривает Леша и я чувствую, как он гладит тыльную сторону моей ладони подушечками пальцев. — Она здесь в качестве… друга.

Я улыбаюсь и киваю. Хотя чувствую неприятную тревогу. Первый раз он называет меня другом и не представляет своей девушкой. Успокаиваю себя мыслями о том, что возможно у него на это свои причины.

К нам в комнату заходит мама Польска с большим подносом, полным разных угощений.

— Как насчет чая или кофе?

Филипп оборачивается и жестом просит ее уйти. Она оставляет поднос на прикроватной тумбе и поспешно ретируется. У меня нет ни малейшего желания есть, у Леши — подавно. Он вообще выглядит так, словно его вот-вот стошнит.

— У тебя такой вид, как будто кто-то умер, Сокол, расслабься! — кажется парня забавляет наше поведение. А меня злит то, что он нарочно играет нашими чувствами. Все-таки, кое в чем Фил остается прежним Филом. — Я, кстати, именно поэтому и попросил тебя прийти…

Леша поднимает голову, смело встречаясь взглядом с Филиппом. Они смотрят друг на друга, словно обмениваются мыслями с помощью телепатических способностей. В глазах обоих мелькают призраки прошлого. Только в отличии от Леши, у Фила на лице улыбка.

— Знаешь сколько лет я злился на тебя? — вопрос Польска не требует ответа. — Одна дурацкая вечеринка, на которую я даже идти не собирался, перечеркнула всю мою жизнь навсегда. Я тогда башкой о бордюр приложился, врачам кучу МРТ пришлось делать. Но я не приходил в себя целый месяц вовсе не потому, что ты меня ударил. Кстати, я ожидал большего от чемпиона лиги, — он весело подмигивает, стараясь разрядить напряженную атмосферу, но это не помогает. — Короче, они нашли у меня там опухоль, — он показывает на свою голову. — Потом месяцы лучевой терапии, потом еще одна операция. И вот я все еще здесь. Так что, ты, можно сказать, косвенно спас мне жизнь.

— Ч-что? — голос Соколова срывается на хрип.

Меня моментально сковывает напряжение. Мы с Лешей сидим, ошеломленные от услышанного, а Фил с интересом смотрит на нас и ждет реакции.

— Прикинь, если бы мы тогда не повздорили, и я не получил от тебя по роже, никто бы не заметил эту чертовщину в меня в черепушке. Или заметил, но было бы уже поздно. Не думай, что я полностью пересмотрел свое отношение к тебе или перестал винить тебя во всех своих бедах, а это, поверь, легче, чем признавать собственные ошибки. Но мой мозгоправ настоятельно рекомендует сказать тебе спасибо или что-то типа того…

— Но… — Соколов поворачивается ко мне и смотрит на меня с мольбой, словно я могу помочь подобрать ему нужные слова. — Разве это так работает? Я же… ударил тебя. Хотя не должен был. Я поступил непрофессионально…

— Ну, в общем-то, ты поступил как нормальный пацан, у которого есть яйца! — Фил подъезжает к Леше и несмело хлопает по плечу, заставляя его напрячься еще сильней. — Никто бы не стерпел, когда оскорбляют его любимую девушку. Да, и давай будем честными, я тогда вел себя, как настоящий мудак!

Соколов все еще не в состоянии говорить, только мотает головой, не принимая новый поворот в произошедшей истории.

— Я знал, что ты столько лет мучаешься чувством вины и считал, что ты этого заслуживаешь. А потом, со всеми этими операциями…. — Признается Фил, опуская руки на колени. — Короче, жизнь в Польше и отличный мозгоправ что-то сотворили с моей совестью и я захотел с тобой встретиться.

— С-спасибо.

Голос Леши дрожит, я крепче сжимаю его руку.

— Не то, чтобы я претендую на дружбу, но могу, хотя бы рассчитывать на что-то типа перемирия? — Фил снова улыбается и протягивает Леше руку, а он несмело ее пожимает в ответ.

Парни обмениваются несколькими историями о себе и общих знакомых и скоро прощаются, снова пожав друг другу руки. Я даже замечаю тень улыбки на лице Леши, отчего сама испытываю огромное облегчение.

Мы выходим на улицу, и Соколов садится на подъездные ступеньки. Он роняет голову на руки и зарывается пальцами в густую шевелюру. После минуты колебаний, я сажусь рядом и кладу ему руку на спину.

— Побыть с тобой?

Он кивает и тяжело вздыхает.

— А ты согласишься пойти ко мне?

— Соглашусь. Могу даже остаться до утра.

Соколов поднимает голову и поворачивается ко мне с мрачной усмешкой:

— Что? Я настолько хреново выгляжу?

Я показываю жестом «чуть-чуть» и невинно улыбаюсь.

— Побуду твоим личным надзирателем, как ты и просил.

— Никакого интима, я так понимаю?

— Никакого.

— А хотя бы обнимашки?

— Ладно, обнимашки могу обещать.

Леша улыбается и, замолчав, устремляет взгляд куда-то вперед, погружаясь в задумчивость. Мотает головой, словно до сих пор не может поверить.

— Столько времени… —