Читать книгу - "История Израиля. Том 1 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1807-1951 - Говард Морли Сакер"

Тем не менее едва ли эти меры оказали существенное влияние на евреев, проживавших в воюющих государствах. В Лондоне рассчитывали, что Декларация Бальфура, благодаря воздействию на зарубежных евреев, может значительно укрепить позиции Антанты. С удвоенной энергией стремясь обеспечить эту поддержку, Вейцман и Брандайз телеграфировали своим друзьям в Россию, призывая их обратиться к новому большевистскому правительству, чтобы оно приняло участие в военных действиях союзников. Конечно, из этого ничего не вышло. Военный кабинет проявил исключительную наивность, понадеявшись, что русские евреи смогут оказать сколько-нибудь заметное влияние на новую советскую власть. Десятка два влиятельных евреев-большевиков были закоренелыми врагами еврейского национализма. В то же время в Германии и Австро-Венгрии еврейство сохраняло неколебимую преданность своим правительствам. В этих странах сионисты — Боденхеймер, Варбург, Хантке, Франц Оппенхеймер[168] — напрасно стремились убедить власти в необходимости шага, соответствующего демаршу Великобритании. Во Франции евреи, менее многочисленные, чем в Англии, отреагировали на Декларацию Бальфура со сдержанным воодушевлением. Анри Бергсон, Эдмон Флег[169] и другие выдающиеся представители французского еврейства выражали свое удовлетворение, однако официальные объединения французских евреев заняли в вопросах еврейского национализма двойственную позицию.

Зато реакция американских евреев была совершенно однозначной. Известие о Декларации привело их в такой же восторг, как и евреев Англии и России. Как и в этих странах, в Америке еврейство выражало свою признательность с огромным энтузиазмом; большие демонстрации состоялись в Нью-Йорке, Филадельфии, Чикаго и других городах. Однако Соединенные Штаты уже вступили в войну. Ненавистный русский царь был свергнут. Ничто больше не могло воспрепятствовать американским евреям в их поддержке военных усилий США, ничто не мешало усилению энтузиазма.

В 1937 г. сэр Роналд Сторрс удачно охарактеризовал тогдашнюю реакцию еврейства: “Американский заем [Великобритании] прошел, как и следовало ожидать. У Советов, которые как раз заклеймили сионизм как буржуазную уловку, англичане сочувствия не нашли. А немецкие евреи остались неколебимо верны Германии — теперь весь мир видит, как их за это отблагодарили”.

Еврейский легион и освобождение ишува

Возможно, одним из самых важных последствий Декларации в военном плане было то, что Жаботинскому удалось наконец организовать Еврейский легион. После свержения монархии в России, в феврале—марте 1917 г. сопротивление этому плану среди евреев начало ослабевать. Кроме того, готовящееся поздней весной 1917 г. наступление англичан в Палестине в значительной мере устраняло угрозу турецких репрессий. К этому времени Жаботинский сумел убедить военного министра лорда Дерби в том, что еврейские боевые части ничуть не хуже других смогут послужить интересам сионистов и англичан в Палестине. В результате в августе Ллойд Джордж и Бальфур официально утвердили решение о наборе евреев в особый пехотный полк, который должен был воевать на палестинском фронте.

В этот ответственный момент задача организации первого еврейского подразделения, названного “38-м батальоном королевских стрелков”, была поручена полковнику Джону Паттерсону, бывшему командиру Отряда погонщиков мулов. Паттерсон был ирландским протестантом. Его особое отношение к евреям, как и отношение Бальфура, было окрашено мистицизмом. “Многие, — писал позднее Паттерсон, — полагают, что британцы не кто иные, как одно из утерянных колен [Израиля][170]. К тому же мы так много переняли из жизни еврейского народа благодаря Библии, что евреи среди нас никогда не почувствуют себя чужаками”. Как и следовало ожидать, первыми в батальон вступили около 120 ветеранов Отряда погонщиков мулов. Кроме того, он был пополнен евреями-иммигрантами из лондонского Ист-Энда. Активную агитацию с этой целью вел Жаботинский, который добровольно пошел служить рядовым, а позже получил звание лейтенанта и стал адъютантом Паттерсона. На первых порах хилые, голодные, выросшие в гетто волонтеры выглядели не слишком воинственно. Однако обучение принесло свои плоды. Когда, наконец, в феврале 1918 г. 38-й батальон королевских стрелков, сверкая штыками, промаршировал через Сити и Уайтчепл, даже те, кто сперва был настроен скептически, почувствовали радость и гордость. Батальон приветствовал лорд-мэр Лондона.

Добровольцев набирали и за пределами Англии. Паттерсон и Жабо-тинский разослали письма по всем еврейским общинам Северной и Южной Америки. К этому времени уже была принята Декларация Бальфура, в России пало самодержавие, сторонники социалистического сионизма не выступали против легиона, так что в Соединенных Штатах и Канаде вскоре началась запись волонтеров в британских консульствах и на вербовочных пунктах. Среди первых шести с половиной тысяч были Бен-Гурион и Бен-Цви, в 1915 г. изгнанные Джемал-пашой из Палестины и проделавшие долгий путь через океан. Теперь их в числе других добровольцев направили в учебный лагерь в Новой Шотландии, а в августе 1918 г. они уже снова пересекали Атлантику в составе 39-го и 40-го батальонов королевских стрелков. Затем, после дополнительного обучения в Англии, добровольцы погрузились на транспорты, которые под конвоем японских военных судов прошли через Средиземное море. Уже в марте 1918 г. авангард 38-го батальона высадился в Александрии и разместился в учебном лагере неподалеку от Каира.

Приезд добровольцев был весьма своевременным. В 1917 г. положение палестинского ишува стало критическим. В конце марта, когда вот-вот должно было начаться наступление англичан, Джемал-паша отдал приказ о выселении всех евреев, еще остававшихся в Яфо и Тель-Авиве. Даже те, кто ранее подал прошение о турецком гражданстве, считались потенциальными изменниками. Теперь они, лишившись крова, потянулись в поисках временного пристанища в поселения Иудеи. Затем беженцев оттеснили еще дальше на север — в еврейские земледельческие колонии Галилеи. Там еще до их появления катастрофически не хватало рабочих мест и продуктов. Сотням людей угрожала голодная смерть. Многие еврейские девушки выжили лишь потому, что торговали собой в гарнизонах турецких и немецких военных частей, размещенных в Галилее.

В октябре 1917 г. Алленби начал наступление в Палестине. Начальная стадия кампании превзошла самые оптимистические ожидания генерала. Усиленный десятками тысяч солдат из стран Британского Содружества[171], Египетский экспедиционный корпус быстро продвигался вперед, захватив Беэр-Шеву, 16 ноября — Яфо, а еще через три недели — Иерусалим. 11 декабря 1917 г. Алленби с непокрытой головой вошел в древнюю столицу и обратился с речью к мусульманским, христианским и еврейским старейшинам, собравшимся на ступенях Башни Давида. “Мы пришли сюда, — заявил генерал, — не как завоеватели, а как освободители. Мы намерены положить начало новой эре братства и мира в Святой земле”. Эти события произошли в праздник Ханука, посвященный триумфу Маккавеев, освободивших древнюю Палестину и начавших новую эру еврейской национальной славы. И вот в декабре 1917 г., зажигая свечи в менорот (ритуальных подсвечниках) в Иерусалиме и повсюду в странах диаспоры, религиозные евреи в своих благодарственных молитвах отмечали это удивительное совпадение.

Но ликование