Читать книгу - "Пепел перемен, Том 6: Тень железной руки - Илья Витальевич Карпов"

мне о каждом из них. Потом её не стало, и мне пришлось гулять одной. Тогда все цветы будто потеряли краски, а я не могла понять, почему они не кажутся мне столь же прекрасными, как раньше. Прежнюю красоту они обрели только когда подрос Марис, и я стала рассказывать о цветах ему. Правда, он всё время норовил убежать играть в солдатиков.

— Наверное, твоему брату это было не слишком интересно? — заметил Таринор.

— Так и было, — вздохнула Мирана. — Но я придумала забаву специально для него. Мы делали кулончики из мальвы.

В ответ на непонимающие взгляды, она принялась объяснять.

— Летом в саду было много шмелей. Стоило одному из них залезть в цветок мальвы, как мы закрывали лепестки и обвязывали их лозой, чтобы он не выбрался. Потом вешали этот кулон на шею, как украшение. Когда щёлкали по нему пальцем, раздавалось недовольное жужжание, и моего брата это невероятно веселило. Потом мы, конечно, давали шмелям улететь, правда, однажды Марис зачем-то сжал кулон пальцами…

— И шмель, конечно же, его ужалил, — проговорил Таринор.

Мирана улыбнулась и продолжила:

— На крик сбежалось пол замка. До сих пор помню, как сад наводняет стража и слуги, а Марис катается по земле, держится за палец и вопит, как резаный. Отец так разозлился. Меня он неделю не пускал в библиотеку, а Марису навсегда запретил ходить в сад. Глупый мой, неуклюжий братишка…

После этих слов Тогмур испустил печальный вздох и подбросил в костёр ветку, подняв в воздух сноп искр.

— Однажды Марис играл на улице, — Мирана хихикнула, — и одного из солдатиков утащила сорока. Он ужасно расстроился, и тогда я решила помочь. В облике ворона мне удалось найти гнездо и вернуть игрушку, правда, проклятая птица уже успела её испортить. Порвала красную накидку с позолоченным драконом, искорёжила блестящие доспехи. Конечно, я не рассказала Марису, как мне удалось найти пропажу, но он даже и не спрашивал. Как только увидел, что случилось с солдатиком, тут же объявил его павшим в битве с чудовищем. Даже похороны устроил и по-настоящему оплакивал эту героическую гибель, — Мирана на мгновение замолчала и добавила. — Нет, он бы не вырос таким, как дядя Алистер. А я бы не стала похожа на своего отца.

Небо над костром освещала почти полная луна, безмятежно взирая на троих путников. Таринор вспомнил о помощи Селименоры и с благодарностью взглянул на ночное светило.

— Скоро мы доберёмся до Высокого дома, и мне предстоит провести остаток жизни за каменными стенами, чтобы бабушка была спокойна, — с грустной улыбкой произнесла Мирана. — Но есть что-то в этих ночёвках у костра. Что-то… Настоящее. Еды у нас вдоволь, ночи пока ещё не столь холодные. Наверное, я снова ненадолго разомну крылья.

— Опять полетать собралась? Уже стемнело. Не потеряешься? — нахмурился Таринор. Щипавшая травку позади лошадь фыркнула и задёргала головой, будто бы тоже была не в восторге от такой идеи.

— Точно не потеряюсь, — улыбнулась Мирана. — В Дракентале я обычно летала по ночам, чтоб никто не заметил моего отсутствия.

— Кроме того раза, когда я подписывал контракт с твоим дядей? — наёмник хитро прищурился.

— Да, — девушка смущённо улыбнулась, — помню тот день. Иногда я могла запереться изнутри и слетать в кабинет дяди Алистера. Он никогда не выказывал особого интереса к нам с Марисом, но стоило мне однажды залететь в окно его кабинета в облике ворона, как дядя тут же проникся ко мне тёплыми чувствами. Подкармливал зёрнышками, даже имя дал, Рейван Рейнар, в честь нашего дальнего предка.

— Кем же он был? — поинтересовался наёмник.

— Я знаю о нём только из книги «Дом дракона». Магистр Колберт описал там историю моей семьи от Рейнара Могучего до Рейвальда Первого, что убил последнего дракона. Там говорилось, что Рейван Рейнар был нелюдимым затворником и слыл колдуном. Ходили даже слухи, будто бы он умел оборачиваться птицей, за что и был прозван Белым вороном.

— Да, припоминаю. Лорд Алистер что-то такое говорил.

— Впрочем, магистр Колберт называл их нелепицей и утверждал, что Рейван просто рано поседел, — пожала плечами Мирана. — С тех пор, как я прочла о нём, то сначала решила, что дар превращения передался мне от него. Но потом подумала: Рейван ведь не оставил наследников. Род Рейнаров продолжил его брат, а после — племянник. Значит эта сила исходит от более давнего предка, возможно даже от самого Рейнара Могучего, чьим гербом был именно ворон. А значит, такую силу может получить каждый в нашем роду. Иногда я думала… Что, если и Марис обладал такой способностью?

— Наверное, он бы сказал тебе, — предположил Таринор.

— Не уверена. Я ведь ему не говорила. С другой стороны, он был так простодушен, что наверняка бы с восторгом рассказал об этом не только мне, но и отцу. Думаю, тот бы не обрадовался. Ведь перед смертью Рейван проклял…

Сказав это, Мирана осеклась и застыла, не донеся кусочек сыра до рта.

— Всё в порядке? — осторожно спросил Таринор. — Ты как-то побледнела. Кого он проклял?

— Проклятье падёт на двенадцать колен… — медленно заговорила девушка, будто старательно выуживая из памяти нечто безумно важное. — Когда ворон вновь победит дракона… Лишь тогда Рейнар вернёт право власти!

— То есть он проклял собственный дом? И своих потомков?

— Когда Эдельберт в годы завоевания Энгаты осадил Пламенный замок, Рейван призывал сражаться до последнего. Его племянник же, лорд Дракенталя, сдался имперцам, чтобы сохранить жизнь своим детям. Чтобы дом Рейнаров продолжал жить. Тогда Рейван проклял собственный род, за что и был замурован где-то в подземельях Пламенного замка.

— Ну у вас и семейка, конечно… — поёжился Таринор.

— Не знаю, сколько поколений сменилось с тех пор, но… Я ворон, а мой отец — дракон. Уж не значит ли это…

— Что ты должна одолеть чудовище, которым он стал?

— Мне страшно даже подумать о таком, — грустно вздохнула Мирана. — Я не помню наше семейное древо наизусть и, пока не доберусь до него, выводы делать рано. В конце концов, в мире кто-то всё время кого-то проклинает. Много ли проклятий сбылось на самом деле?

— Да, действительно, — усмехнулся наёмник, вот только на душе у него сделалось гадко.

Перед тем, как отправиться спать, Миране вдруг захотелось научить Тогмура читать,