Читать книгу - "Led Zeppelin. Самая полная биография - Боб Спитц"

«Моим вкладом в альбом стали “Good Times, Bad Times” и “Your Time Is Gonna Come”». Эти песни представляли собой две крайности – одна заряжена демонической энергией, другая – нежная и изящная.

Джимми сочинил инструментальную композицию «Black Mountain Side» в качестве посвящения своему кумиру, Берту Дженшу[58]. В каждом такте версии Джимми чувствовалась оригинальная «Blackwaterside» Берта.

Участники с удовольствием импровизировали. В углу гостиной Джон Пол обнаружил старый язычковый орган «Hofner» (хоть и не «Хаммонд», но весьма эффективный инструмент), не отказав себе в удовольствии сыграть на нем «Chest Fever» группы The Band. От его старания в доме даже заскрипели стропила. Предложенная Джимми «Tribute to Bert Berns» дала музыкантам возможность неспешно исполнить ее в свободном блюзовом ритме, что сильнее скрепило их музыкальную связь.

Это было больше похоже на джем-сейшен, чем на репетицию. Участники внимательно следили за ходом игры партнера, интуитивно развивая мелодию. «Нам понравилось раскрывать потенциал каждой песни. Мы меняли ее структуру, подавая друг другу особые знаки и подсказки», – вспоминал Роберт. Такой подход раскрепощал музыкантов, но вместе с тем сильно изматывал.

Роберт и Бонзо по-прежнему чувствовали себя не в своей тарелке. Подсознательно разделяя англичан на северян и южан (в отличие от их лондонских коллег), они все еще чувствовали некоторый диссонанс и скованность. «Возвращаясь с Бонзо домой, мы чувствовали себя чудаками из Черной страны, обсуждая, сколь многому нам нужно еще научиться», – говорил Плант. Мотивацией служило желание «соответствовать музыкантам, которые были на несколько голов выше всех, с кем мы играли прежде». Это сказывалось на музицировании, но служило хорошим стимулом к развитию. Их ободряло, что они смогли держать удар, оказавшись на такой высоте. Собравшись в последнюю неделю сентября на студии, ребята из Черной страны уже были полны уверенности.

Компания «Olympic Sound» начиналась как маленькая независимая студия с четырехдорожечным пультом на знаменитой Бейкер-стрит. Позже она переехала в бывший кинотеатр в лондонском районе Барнс, в более просторное и приспособленное помещение. Глин Джонс, звукорежиссер, который провел на этой студии бесчисленное количество сессий, говорил: «Из всех студий, где я когда-либо работал, это была самая многофункциональная. Акустика там – что надо».

Глин предполагал, что протестировал мощность студии на недавней сессии The Rolling Stones. Но, похоже, что совсем не был готов к The Yardbirds. «Стоило им заиграть, как я грохнулся с гребанного стула. Я лежал на окровавленном полу, прибитый лавиной звука».

Он и не предполагал, насколько новая группа прекрасно подкована. Едва расчехлив инструменты, они уже были готовы играть. Парни из «Стоунз» не отличались пунктуальностью, а Кит Ричардс редко пребывал в хорошей форме. Битлы же приходили на студию минута к минуте, но постоянно «выносили мозг», репетируя и переписывая песни по сто раз на дню. The Yardbirds приятно удивили бывалого продюсера: «Их работа была отлажена до мелочей, материал готов и идеально подобран».

«Над первым альбомом группа работала методично, с жесткой самоотдачей», по словам Джимми. Он следил за временем, поскольку финансировал запись из собственного кармана. «Я точно знал, что у нас все получится, заранее прописав все гитарные партии и определив, куда их лучше встроить».

За исключением барабанов. Ударные Джона Бонэма были независимой стихией. «Они звучали изумительно, – говорит Глин Джонс. – Бонзо феноменально настраивал их». Когда-то звуковик бирмингемской студии «Landbrook Sound» счел, что такие ударные «записывать невозможно», но Джимми и Глин приняли вызов.

Джимми вспомнил, как во время его работы сессионным музыкантом звукоинженеры записывали игру Бобби Грэма: они изолировали его в кабинке с микрофоном вплотную к барабанам, из-за чего звучание получилось плоским. «В итоге все сводилось к правильному расположению микрофона – чтобы получить объемный звук, я просто отодвинул его подальше». Глин Джонс, в свою очередь, разместил ударные Бонзо на небольшом подиуме, расставив по периметру несколько микрофонов, за счет чего получил стереоэффект. По его признанию, это открытие навсегда изменило технологию записи ударных и сделало их звук ярче. Так ударные прорвались в процесс микширования. Годы спустя, главный редактор журнала «Guitar World» Брэд Толински назвал выдвижение ударных на первый план «одним из величайших событий в музыке за последние 50–60 лет».

Джон Пол Джонс оказался в выигрыше. У них моментально возникла мощная связка с Бонзо в ритм-секции. «Было очень классно играть с настолько офигенным и крутым музыкантом», – говорил он о Бонэме. Но радость от совместной игры – лишь малая доля этой победы. Джоунси нашел партнера, способного и дополнить его стиль игры, и вложить в песни дополнительную энергию. «Играть быстро могут многие, а медленно, в ритме грува – одна из самых сложных вещей в мире. Под этот ритм мы оба могли расслабиться и плыть по течению».

С самого начала записи все более очевидным стал дух товарищества между музыкантами и удовольствие, которые они получали от совместной работы. Отрепетированный материал с бешеной скоростью обретал окончательную форму.

Правда, Роберту потребовалось некоторое время, чтобы раскрепоститься. Первый день или два он пел немного неуверенно. «Я был несколько напуган всем происходящим, – признавался он некоторое время спустя, – возникали мысли: “Что я здесь делаю?”, “Место ли мне здесь?”» Он понимал, что слишком старается оправдать ожидания Джимми Пейджа. Он стеснялся своего голоса, и в то же время был настроен решительно. По мере того, как расцветали и приобретали характер инструментальные партии, градус напряжения стал падать, Плант освоился и стал петь экспрессивнее. Вокалисту было всего 20, зато он учился у лучших блюзовых исполнителей и перенял их манеру, воскрешавшую атмосферу 1940–50-х и более далеких времен. Джимми был доволен: «[Роберт], как и все в группе, работал очень вдохновенно».

«Ребята питались энергией друг от друга. Они уверенно прошлись по всему сету, выдавая одну песню за другой. Это было захватывающе, такой сплоченности в группе я прежде никогда не видел», – вспоминает Глин Джонс.

Весь альбом был записан ровно за 36 часов. Учитывая скрупулезность, с которой они подходили к делу, темп был просто поразительный.

Результат понравился всем. Запись получилась крепкой, агрессивной, чувственной, драматичной и мощной, оправдав все их самые смелые ожидания. И дело было не только в новаторском звучании: альбом выходил на новую музыкальную территорию, подрывая устои и сокращая дистанцию между жанрами. Пластинка указывала новое направление рок-н-ролла.

* * *

Питер Грант был полон решимости во что бы ни стало сохранить энергетику группы. Для поддержания их в тонусе, он стал присматриваться к местным студиям звукозаписи в надежде заключить сделку с лейблом, параллельно организуя небольшой тур по Великобритании. Он был уверен, что слушатели с удовольствием ждут новых The Yardbirds, а пластинка будет хорошо продаваться. Как оказалось, он ошибся и