Читать книгу - "Баффетт. Биография самого известного инвестора в мире - Элис Шрёдер"

управление. В августе он вернулся в Нью-Йорк, чтобы принять участие в последнем собрании акционеров корпорации Graham-Newman. Казалось, на эти «поминки» пришли все шишки с Уолл-стрит. Инвестор Лу Грин вопрошал: «Почему Грэм и Ньюман не занялись этим самородком? Они здесь тридцать лет работали, создавая этот бизнес. А все, что им нужно было, чтобы управлять делами – мальчишка по имени Уоррен Баффетт. Больше можно было ничего не выдумывать. Но кто будет работать с ним теперь?»[220]

Но рекомендация Грэма принесла Уоррену еще один важный дивиденд. Гомер Додж, давний инвестор Graham-Newman, подошел к Грэму и спросил, что ему делать со своими деньгами теперь, когда Graham-Newman закрывается. Бен ответил: «У меня есть один парень, который с нами работал. Он тебе подойдет».

Баффетт вспоминает: «Одним жарким июльским днем Додж остановился в Омахе по пути на отдых. Он поговорил со мной немного и сказал: “Не могли бы вы заняться моими деньгами?” И я создал для него отдельное партнерство».

Додж передал ему в управление 120 тысяч долларов, и 1 сентября 1956 года был основан фонд Buffett Fund, Ltd[221]. Это был огромный шаг вперед[222], который превратил Уоррена из бывшего брокера, управлявшего небольшими суммами своей семьи и друзей, в профессионального финансового менеджера.

После основания 1 октября 1956 года третьего партнерства, B-C, соучредителем которого стал бывший компаньон его отца Джон Клири[223], Уоррен уже управлял более чем полумиллионом долларов. Он работал дома, в крошечном кабинете, поздно ночью. Читал годовые отчеты, пил Pepsi и ел чипсы, наслаждаясь свободой и одиночеством. Уоррен штудировал справочники Moody's в поисках идей, а днем ходил в библиотеку просмотреть газеты и отраслевые журналы. Он сам вел делопроизводство, бухгалтерию и составлял налоговые декларации. Бухгалтерский аспект работы нравился ему, потому что там были цифры, точность и измеримые результаты.

В конце 1956 года Уоррен написал письмо партнерам, в котором изложил результаты деятельности компании. Он сообщил, что общая прибыль составила чуть более 4,5 тысяч долларов, обогнав рынок примерно на 4 %[224]. К тому времени адвокат Уоррена, Дэн Монен, присоединился к его личному проекту – покупке акций страховщика из Омахи, компании National American Fire Insurance. В 1919 году недобросовестные агенты продавали акции этой компании фермерам по всей Небраске в обмен на «облигации свободы»[225], выпущенные во время Первой мировой войны. С тех пор сертификаты пылились в ящиках столов, а их владельцы постепенно теряли надежду снова увидеть свои деньги.

О National American Уоррен узнал во время работы в компании Buffett-Falk, просматривая справочник Moody's[226]. Уильям Ахмансон, выдающийся омахский страховой агент, первоначально был втянут в ее мошенническую деятельность. Но постепенно семья Ахмансонов превратила National American в компанию, ведущую законную деятельность. Теперь его сын, Говард Ахмансон, вел первоклассный страховой бизнес через основанную им в Калифорнии компанию Home Savings of America, которая становилась одной из крупнейших и наиболее успешных сберегательно-кредитных компаний в США[227].

Обманутые фермеры даже не подозревали, что их заплесневелые бумаги чего-то стоят. Говард Ахмансон спокойно выкупал у них акции по самой низкой цене в течение многих лет. К этому времени Ахмансоны владели 70 % акций компании.

Уоррен восхищался Говардом Ахмансоном: «Никто другой не был так дерзок в управлении капиталом, как Говард. Он был очень проницателен. Раньше люди приходили в Home Savings и выплачивали свои ипотечные закладные лично. Говард стал размещать закладные в отделении, расположенном как можно дальше от места проживания клиентов, так что они совершали выплаты по почте. Благодаря этому его операционные расходы были намного ниже, чем у других».

National American зарабатывала по 29 долларов на акцию, а брат Говарда, Хейден, скупал ее акции примерно по 30 долларов за штуку. Именно такие редкие и наиболее заманчивые дешевые акции Уоррен и разыскивал. Ахмансоны могли покрыть практически все расходы на покупку акций за счет годовой прибыли от них. National American была одной из самых недооцененных компаний, которые Уоррен когда-либо видел.

Идея получить деньги от Хейдена Ахмансона некоторым фермерам нравилась больше, чем хранить бесполезные, как им казалось, сертификаты. Пусть много лет назад они заплатили около 100 долларов за акцию, а теперь получали всего 30, многие из них постепенно убедили себя, что от акций лучше избавиться. Уоррен был настроен решительно.

Тогда Дэн Монен, партнер и представитель Баффетта, отправился в сельскую местность с пачками денег Уоррена, захватив немного своих собственных. Он колесил по штату, заглядывая в окружные суды и банки, и небрежно спрашивал, кто может владеть акциями National American[228]. Потом он общался с фермерами и предлагал наличные за их сертификаты[229].

«Я не хотел, чтобы Говард знал об этом, потому что я перебивал его цену. Он брал их по 30 баксов, и мне пришлось предлагать немного больше. Ближе к концу я платил уже по 100 долларов за акцию. Я знал, что предлагая эту цену, я получу все акции».

В итоге Монен собрал 10 % акций National American. Уоррен, оставил их у первоначальных акционеров, но выпустил доверенность, которая давала ему полный контроль над ними.

«Если бы я перевел их на свое имя, это навело бы Говарда на мысль, что я конкурирую с ним. Так что я просто продолжал выкупать акции. Затем я пришел в офис Хейдена и сказал, что хочу перевести их на свое имя»[230].

Летом 1957 года Баффетту позвонил доктор Эдвин Дэвис. К Уоррену его направил один из пациентов, Артур Визенбергер, известный финансовый управляющий. Баффетт был знаком с последним, поскольку тот издавал ежегодник «Инвестиционные компании» – библию закрытых инвестиционных фондов, которые напоминали публично торгуемые взаимные фонды, за одним исключением: они не принимали новых инвесторов. И почти всегда продавались с дисконтом. Визенбергер выступал за их покупку[231].

Он рекомендовал Баффетта Дэвису в качестве управляющего деньгами. «Я пытался нанять его сам, – сказал Визенбергер, – но мне этого не удалось, потому что он уже создавал партнерство»[232]. Он убедил Дэвиса начать инвестировать вместе с Баффеттом.

Вскоре после звонка Уоррен назначил встречу с семьей Дэвисов на воскресный день. «Я пришел к ним домой, сел в гостиной, где мы разговаривали около часа. Я сказал: “Вот как я управляю деньгами. И вот как у меня все налажено”. Мне было, наверное, двадцать шесть лет, а выглядел я примерно на двадцать».

Уоррен изложил свои основные правила. Ему нужен был абсолютный контроль над деньгами, и он никогда ничего не говорил своим партнерам о том,