Читать книгу - "Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак"

чтобы они напугали его до полусмерти и заставили отдать ей Милу?

Надо срочно звонить Борису! Но как, когда руки в наручниках?

— Мне надо позвонить, — сказал он неуверенным голосом, но ему не ответили.

Тогда он спросил себя, а как бы в этом случае повел бы себя его брат, адвокат. Уж точно не так, как Петр. Он бы, во-первых, не дался бы им, он и физически был сильным и ловким. Во-вторых, нашел бы такие слова (если бы это были все-таки представители правоохранительных органов, оперативники, к примеру), чтобы жестоко запугать их юридическими угрозами. К тому же Бориса Бронникова многие знают в Москве, и уже это бы сработало. Но он Петр, а не Борис, и его, связав, как барана, везут неизвестно куда.

Он был удивлен, потрясен, когда его привезли в знакомый отдел и привели (в наручниках!!!) в кабинет Реброва. Вот стыдобища!

— Петр Михайлович! — Ребров, испытав настоящий шок, обложил своих оперов отборным матом. — Вы кого мне привели?!!!

— Валера… Я ничего не понимаю… — Петр, с которого мгновенно сняли наручники, уже растирал запястья, все еще не веря в свое чудесное спасение.

Когда за виновниками захлопнулась дверь, Ребров не сразу пришел в себя.

— Я просто сидел на скамейке, — блеял напуганный Петр, — как вдруг эти двое набросились на меня… Почему именно на меня? И вдруг я здесь. Надеюсь, это не ты дал им команду?

— Петр Михайлович, простите ради бога. Вас точно спутали. Позвонила женщина, представилась Надеждой Сергеевной и сказала, что только что разговаривала с любовником пропавшей Татьяны Муштаковой, с солидным таким мужчиной, который представился близким другом пропавшей, и что, скорее всего, он ее и убил. А теперь охотится на подругу Муштаковой, Светлану Каляпину, ее соседку, и что выслеживает ее, сидит сейчас напротив дома на скамейке… Ну я и среагировал! Получается, что тот, другой мужчина, ушел? И мои идиоты схватили вас?

— Они не идиоты. Это я идиот. — И Петр рассказал свою эпопею.

Пока говорил, испытывал сильное желание спрятаться, как нашкодивший мальчишка, куда-нибудь под стол, чтобы Ребров не видел его красного лица и глупых глаз. Это же надо было такому случиться, чтобы его задержали и привели к кому, к его же другу, Валерию Реброву, в отдел! Хотя, может, и не стоит ему уже так стыдиться своего поступка. Ведь его целью было на самом деле проследить за Ред, а то, что он наплел соседке, какое сейчас это имеет значение?

— Валера, я вот сейчас подумал и решил, что действовал правильно. Жалею только о том, что не нашел в себе храбрости подкатить к самой Ред, познакомиться с ней. По ее поведению я многое бы понял. Если бы она не поверила мне, расхохоталась мне в лицо или пригрозила вызвать полицию, то я понял бы, что у Блу никого не было. Но если бы затащила меня к себе домой и начала бы выпытывать про свою подругу, я мог бы предположить, что Блу не все рассказывала Ред и что у нее вполне мог бы случиться роман. И если бы ее не смутило, что я намного старше Блу, то допускался бы и такой вариант. Но я все испортил.

— Так, говорите, Ред просто отправилась в магазин? И все? И как долго она там пробыла?

— Недолго. В точности столько, сколько может понадобиться для того, чтобы купить самые необходимые продукты. Плюс кофе для обнаглевшей соседки.

Петр собрался пересказать в подробностях свой разговор с Надеждой Сергеевной, как в дверь кабинета постучали — пришли Женя с Журавлевым.

Ребров вопросительно взглянул на Петра, как бы спрашивая, может ли он рассказать о случившемся. Петр лишь развел руками — разумеется, как иначе?

— Петр Михайлович, да вы просто герой! — выслушав его рассказ, искренне, как показалось Петру, воскликнула Женя. — Мне ли не знать, как сложно знакомиться с людьми и вызывать их на откровенный разговор. Вы так много узнали! Жаль, конечно, что не нашли в себе силы пройти за Ред в магазин. Она могла назначить кому-нибудь встречу в магазине.

— Да с кем ей было там встречаться?! — спросил Ребров. — Вы что-то узнали? Не просто же так пришли.

Женя рассказала о том, что им с Павлом удалось узнать у классной руководительницы подруг и у Веры Авдеевой, близкой подруги убитой Карины Гуляевой.

— Мы же все голову сломали, откуда у девчонок так много денег, теперь же, после разговора с Авдеевой, как бы все складывается — они ограбили соседку, — сказал Павел.

— Да, Вера так и назвала их — бандитки! Сказала еще, что у них глаза нехорошие.

— И что Карину убили вместо Ред.

— Ничего себе! — Ребров покачал головой. — Вот это новости! Значит, надо срочно искать родственника соседки. У него-то, во всяком случае, был мотив. Другое дело, непонятно, как он мог спутать Ред с Кариной. Я понимаю, если бы она приехала в Чернеть во всем красном, во что не верится, да это вообще чушь! Да, я же забыл вам сказать, что наши эксперты выяснили — вся одежда, в которой нашли ее тело, была совершенно новая, дешевая, купленная явно на рынке… И что надевали ее уже на мертвую девушку.

— А это как могли определить? — спросила Женя.

— Я тоже задал этот же вопрос нашему эксперту. Он сказал, что юбка была на пару размеров больше, что уже говорит о том, что вряд ли жертва надела ее при жизни, что приехала в ней. А свитер (красный, разумеется) был вообще надет задом наперед. Видимо, убийца спешил, нервничал…

— И одежду эту красную тоже покупала не Карина, а кто-то другой… Убийца!

— Так, может, Ред и покупала. К примеру, она знала, что за ней охотится племянник убитой соседки, и под известным вам уже предлогом заманила Карину в Чернеть и там затеяла с ней какую-то игру в переодевание… Знаете, вот говорю вам всю эту хрень, даже самому стыдно… Я вот лично не представляю, что можно такого придумать, чтобы меня, скажем, заставить надеть костюм с бабочкой… Разве что для маскарада… Да и то, мне нужно хорошенько выпить, чтобы решиться на это.

— Я уже, кажется, говорила, что Ред (если это была, конечно, она) могла затеять с Кариной какую-то психологическую игру, мол, давай я буду Ред, а ты посмотришь на себя со стороны, — предположила Женя, в сущности, повторяя предположение Реброва, отчего на ее лице появилась кислая мина.

— Бред собачий! Я тоже не могу ничего придумать.

— Знаешь, почему ты не можешь? — поделился своим мнением Журавлев. — Потому что ты —