Читать книгу - "Любовные драмы звезд отечественного кино - Александр Сергеевич Варакин"

Рина Зеленая – первая из актрис и вообще самая первая в России, кто написал сценарий детского фильма. Это «Подкидыш». Сценарий они писали вдвоем с подругой Агнией Барто, но поскольку не знали законов этого дела, то работали от души, не оглядываясь на эти законы, студия его утвердила без единой поправки. Правда, потом по ходу дела Рина Васильевна обогащала готовый сценарий репликами, ставшими крылатыми фразами.

Феномен Рины Зеленой штучен. А потому и получается, что иначе как звездой, и притом самой яркой, ее не назовешь. Она всеобщая любимица. Было время, вся страна знала ее только по голосу из репродуктора, но это не мешало запомнить Рину Зеленую на всю жизнь. Она воспитала не одно поколение наших людей, ведь громадную часть своей жизни и своего сердца Рина Зеленая посвятила детям. Она – родоначальница нового жанра, который потом будет подхвачен другими, но тоже единицами – Кларой Румяновой, Маргаритой Корабельниковой… Они хороши, они любимы, но все же до Рины Зеленой им далеко – хотя бы потому, что не первые…

Ташкент, семья, детство… и Москва

Рина Васильевна Зеленая родилась в семье чиновника Василия Ивановича Зеленого. Она сама заявляла, что к градоначальнику Одессы Зеленому, которого прославил «в веках» дуровский цирковой эпизод с зеленой свиньей, не имеет никакого отношения. И не потому, что градоначальник Зеленый был плох и неприлично с ним родниться (такие вещи Рину Зеленую не могли бы смутить), а потому, что и впрямь отец Рины Васильевны к большому чиновнику не имел никакого отношения – только однофамилец.

Василий Иванович был очень неплохим служакой и жил бедно, но честно всю свою жизнь. Правда, эта жизнь не очень-то задалась: он был мрачен и сух, занудлив и, возможно, неинтересен. Мать Рины Васильевны, которую насильно выдали замуж за человека значительно старше ее (а ей было всего 16), так за всю жизнь и не смогла полюбить его даже как отца своих детей. А детей было много – старший брат Рины Иван и две сестры – старшая Муся (ее полное имя почему-то всегда упускается) и младшая Зина.

Сохранилось лишь два анекдота из детства Рины Васильевны, которые, видимо, можно считать достоверными. Первый – об их отношениях с Зиной. Рина (кстати сказать, нет достоверных сведений о том, звалась ли Катя в детстве Риной, потому и мы оставим для нее это имя) очень настойчиво брала верх над маленькой Зиной, буквально тиранила ее. Например, перед сном она ей говорила:

– Зина, закрой дверь.

– Почему я? – отвечала девочка. – Тебе ближе.

– А вот и нет.

Рина вставала с постели, шла к двери и отмеряла шагами расстояние до своей кровати и до кровати сестры. Конечно, кровать сестры оказывалась ближе к двери.

Зина тогда безропотно вставала и закрывала дверь.

Другая байка касается брата Ивана. Отец, всю жизнь бьющийся за каждую копейку и за порядок, заведенный им, конечно, не для себя, а исключительно ради детей, возмущался неуспехами и упрямством своего оболтуса. И примерно раз в месяц он его нещадно порол.

– Тебя выгонят из реального училища! – кричал в сердцах отец. – Ну кем ты хочешь быть?

На этот вопрос Иван отчетливо ответствовал:

– Шофером или епископом.

У отца просто не было слов: этот обалдуй имел точную программу!

– Болван!..

В сердцах он бросал ремень и, громко хлопнув дверью, уходил.

Иван часто уходил на ночную рыбалку. Вероятно, был заядлым рыболовом. Правда, приходил он под утро, почему-то весь увешанный змеями, а не рыбой…

Вот, собственно, и все ташкентское детство. Есть еще сведения, что сестра Муся училась играть на пианино. Однако это ей не нравилось, и потому часто к пришедшему учителю музыки (или учительнице?) доставляли именно Рину. Найти ее было весьма легко: достаточно выйти из дому и снять девочку с ближайшего дерева. Росла Рина страшным сорванцом.

Вскоре произошло невероятное по тем временам событие: отца перевели работать в Москву. До сей поры неизвестно, чиновником по какому ведомству он был, – вполне возможно, по железным дорогам…

В Москве Рину устроили в частную гимназию фон Дервис, что располагалась в Гороховском переулке. Среди богатых и ярких однокашниц Рина смотрелась замученным воробышком. Но она прославилась на всю гимназию в первые же недели – умением лазать по деревьям и другими мальчишескими замашками. Также не давала спуску никому, кто посмел бы ее обидеть. Впрочем, таковых не находилось: московские дети были слишком воспитанными. А гимназистка Зеленая лихо впрыгивала в трамвай прямо на ходу. Спрыгивала тоже.

Можно сказать, что больше нам о босоногом детстве Рины Зеленой ничего не известно. Правда, остается уточнить дату рождения актрисы. В ее официальной биографии записано – 7 ноября 1901 года, но иногда фигурирует и другая дата – 17 ноября 1902 года, на ее памятнике, установленном на ее могиле на Введенском кладбище, родственники выбили именно 7 ноября 1901 года, а не что-либо другое.

Объяснить это разночтение очень просто: начиная с молодых лет, Рина Зеленая отличалась от всех одной странностью – она совершенно не помнила, сколько ей лет, а когда приходилось менять документы, удивлялась, глядя на новенький паспорт:

– Не верю своим глазам: оказывается, мне гораздо больше лет, чем я думала!

Те, кто хорошо ее знал, говорили, что не удивились бы, если датой рождения Рины оказался 1896-й или, наоборот, 1905-й. А самое главное, она сама легко восприняла бы это известие и тут же забыла навсегда.

Что касается фамилии, идентификацией ее занимались не только знакомые и друзья. Когда произошла революция, Василия Ивановича Зеленого вызывали в ЧК и долго допытывались, какое он имеет отношение к одесскому городскому голове Зеленому. И не могли поверить, что ровным счетом никакого. Зеленый, будучи градоначальником Одессы, видно, сильно насолил большевикам. Из чего, может быть, следовало бы сделать вывод, что мужик любил порядок, тем более в своей епархии. Кстати сказать, к такому же порядку склонен был и отец Рины Зеленой. Вероятно, все же какое-то дальнее родство между ними существовало.

Когда Рина стала Риной

Несколько гимназических лет Екатерины Зеленой скрыты от нас за завесой времени. Правда, имеется свидетельство, что, когда началась Первая мировая война, девочки стали презрительно относиться к немецкому языку. А поскольку это было всеобщим поветрием, и не только в России, где, как вы помните, из патриотических чувств было уничтожено даже историческое имя столицы – Санкт-Петербург и заменено на вроде бы русское – Петроград, к которому до сей поры, мне кажется, никто не может привыкнуть и о котором петербуржцы нисколько не жалели, когда новая власть придумала еще более нелепое (хотя и более благозвучное) – Ленинград; к немецкому языку стали плохо относиться и в других странах Антанты. Везде