Читать книгу - "Губернию именовать Новороссийской. Очерки истории Северного Причерноморья - Игорь Николаевич Иваненко"

Первый Бугский полк был направлен Платовым на оборону Курганной высоты, на вершине которой располагалась батарея Раевского. Это была стратегически важная позиция в центре русских построений, обеспечивавшая взаимосвязь между флангами. Борьба за нее имела столь ожесточенный характер, что французы именовали ее «батарея смерти» и «могила французской кавалерии».

Казаки приняли участие в нескольких схватках у кургана, в том числе с войсками вице-короля Италии Богарне. Ценой больших потерь после нескольких атак наполеоновской армии все же удалось занять высоту. Однако их главная цель не была достигнута, поскольку русские отошли в центре на запасные позиции.

Сохранились свидетельства и личного героизма бугских казаков на Бородинском поле. В 2015 году из-под кисти художника – баталиста Виктора Балтышева вышла работа, запечатлевшая подвиг казака Карпа Молчанука в Бородинском бою. Главный герой картины служил в Третьем Бугском полку и в сражении охранял начальника артиллерии 2-й Западной армии генерал-майора Левенштерна.

Карл Левенштерн и сам был личностью героической. За Бородино он удостоился «Святого Георгия» третьей степени. Когда противник потеснил позиции русских на левом фланге, генерал лично возглавил штыковую атаку 27-й дивизии и смог вернуть утраченные артиллерийские батареи.

Левенштерном был подан командованию такой вот рапорт: казак Молчанук «…во время сражения находился безотлучно при мне и когда неприятель прорвался за нашу линию и один польский улан скакал прямо на меня, то он с поспешностию бросился на улана и сшиб оного с лошади, чем самым и отразил удар, мне угрожавший…» В итоге Молчанук был награжден солдатским Георгиевским крестом.

После завершения тех грозных событий у Москвы все три бугских полка приняли участие в преследовании «Великой армии» Наполеона. Затем они участвовали в Заграничном походе русской армии 1813–1814 годов, побывали в Париже.

В 1817 году было принято решение об упразднении войска. Оно определялось переносом государственной границы России на Дунай и Прут. Личный состав казацких полков был переведён в разряд военных поселенцев, образовав при этом Бугские уланские полки. Данное решение было настолько непопулярным, что привело к масштабному вооруженному восстанию бугцев. Для его подавления властям понадобилось более 10 тысяч солдат. Присягу на войсковые поселения казаки принимали под дулами пушек.

Григорий Потёмкин у истоков русского Приднестровья

Григорию Потёмкину своим рождением обязаны многие города Причерноморья и Тавриды. Однако так уж получилось, что самый величественный памятник светлейшему князю стоит в приднестровских Бендерах. И это весьма символично.

Властелин Причерноморья озаботился заселением Буго-Днестровского региона после овладения Очаковом и Гаджибеем в 1788–1789 годах, когда стало очевидным скорое присоединение к Российской империи всё еще формально принадлежавшей Турции Очаковской области.

В рамках российской колонизации бескрайних степей Дикого поля традиционно большое внимание уделялось переселению старообрядцев. Ещё в правление императрицы Елизаветы налоговые льготы, раздача земель и относительная свобода исповедания «старой веры» привлекала сюда продолжателей дела Авакума, которые мигрировали преимущественно из польских владений.

К началу 70-х годов XVIII века эти переселенцы стали третьей по величине социально-демографической группой населения в Елизаветградской провинции (западная часть Новороссийского края), после военнослужащих и малороссийских крестьян. В общей массе жителей региона «раскольники» составляли не менее 15 %. Примерно такой же процент старообрядческого населения был и в провинциях Новороссийской губернии к востоку от Днепра.

К данной миграции приложил руку и Малороссийский генерал-губернатор Пётр Румянцев. В бытность его командующим русской армией на Дунае в 1771–1773 годах при его содействии из Молдавии под Александровск (ныне – город Запорожье) переселились 1240 старообрядческих семей, основавших ряд новых сёл.

В 1785 году при обустройстве Таврической области, между Днепром и Перекопом также определялись места для поселения старообрядцев. К Таврической епархии, которая должна была окормлять причерноморских староверов, приписывались слободы старообрядцев в Черниговском и Новгород-Северском наместничествах. Тем самым создавался стимул для миграции на юг ревнителей «старой веры» из внутренних губерний Российской империи.

В этот же период вблизи Херсона был основан важнейший духовный центр старообрядчества на юге России – Корсунский мужской монастырь. В дальнейшем он сыграл важную роль в становлении политики единоверия – воссоединении официальной Русской православной церкви со старообрядцами на условиях компромисса. Потёмкин не просто добился разрешения на строительство монастыря, но и преподнёс ему значительный личный дар.

Закрепление Российской империи на Днестре дало возможность наместнику Новороссии активизировать миграцию и из османских владений.

Важным источником славянской иммиграции рассматривались компактные поселения старообрядцев в Бессарабии, Добрудже и Дунайских княжествах. Преимуществом переселенческих потоков из-за Днестра, Дуная и Прута являлось то, что на их пути находились уже существовавшие населённые пункты со значительным старообрядческим населением.

Сохранилось официальное воззвание крымского хана Ислам-Гирея (датированное 1781 годом), в котором утверждалось, что некрасовцы (потомки донских казаков – староверов, участников Булавинского восстания) находятся в его подданстве и живут «при реке Днестре разными деревнями» с «давних времён».

Современные историки ставят под сомнение факт нахождения в Приднестровье значительных групп прямых потомков движения Игната Некрасова. Скорее всего, речь идёт о русских старообрядцах–крестьянах (а не казаках), мигрировавших в Ханскую Украину в XVII–XVIII веках. После основания на Нижнем Дунае Некрасовского войска (в 70-е годы XVIII века) эти приднестровские старообрядцы были подчинены ему в военно-административном отношении.

В любом случае факт преобладания старообрядческого населения в приднестровских селениях Чобручи, Слободзея, Коротное, Маяки, а также в ряде населённых пунктов на Южном Буге, по крайней мере, к середине XVIII века не вызывает сомнений.

Широкую известность в тот период получил трагический случай, связанный с общиной староверов Приднестровья. Под видом старообрядческого епископа в регионе пытался обосноваться монах по имени Анфим. В 1757 году его радостно встретили местные «раскольники». Однако, когда самозванство Анфима было раскрыто, его утопили в Днестре.

В ходе русско-турецкой войны 1787–1791 годов в Приднестровье в т. ч. для защиты местных старообрядцев был направлен полковник Новодонского полка Кусаков, происходивший из староверов. Его задачей был также водворение единоверцев, выходивших из османских владений, в пределы Российской империи.

Григорий Потёмкин до официального включения Буго-Днестровья в состав Российской империи не дожил, но заложенная им стратегия привлечения в Приднестровье старообрядческого населения реализовалась на протяжении ещё как минимум двух десятилетий.

Указы императрицы Екатерины II в 1791 и 1792 годах предписывали губернатору Екатеринославского наместничества (включавшего вновь присоединённое Приднестровье) Василию Каховскому привлекать для заселения края «беглых из России раскольников». По условиям Ясского мирного договора у проживающих в Молдавском княжестве и Бессарабии христиан появилась реальная возможность в течении 14 месяцев покинуть османские владения и переселиться в Российскую империю.

По окончании «потёмкинской» русско-турецкой войны Каховский в письме императрице ссылаясь на политику, проводимую ранее князем, отмечал необходимость эвакуации из Бессарабии старообрядцев во