Читать книгу - "Сибирская одиссея Ермака - Руслан Григорьевич Скрынников"

называли себя «государевыми людьми» и твердили, что построенный ими городок «крепок» и ногайцам не удастся его взять: «казаки-де стоят на Яике в крепости, а около их вода; и суды, и лошади, и животины у них есть». Казаки располагали флотилией, что затрудняло действия ногайцев. Сеид-хан стоял под городком восемь дней, а затем послал своих людей на приступ.

Казаки произвели вылазку и перебили тридцать человек из числа атакующих. Ногайцы не осмеливались возобновить штурм и ушли в степи.

С наступлением осени князь Урус, призвав на помощь Сеид-Ахмата, Урмагмет-мурзу, и еще шестерых братьев с их войсками, а также сына Хан-мурзу с войском, собрал все силы Большой Ногайской орды и отправился на завоевание казачьего городка. В авангарде его войска шла ханская гвардия — «нагай двести человек с рушницами (ружьями)».

Ногайцы переправились на остров и подступили «к городку с приметам, а хотели, приметав лес, да город зажечь». Подобно муравьям воины сновали по лесу и, собрав охапки сухого хвороста, несли его к крепости. Ночью специально отобранные воины и невольники должны были забросать хворостом ров и сжечь деревянные стены острожка.

Но казаки не стали ждать ночи. Они не побоялись вступить в бой с противником, имевшим многократное превосходство в силах. Атаманы Матюшка, Мещеряк и Богдан Барбоша смело атаковали ногайскую гвардию, разгромили ее и забрали «все рушницы и рухлядь». Князь Урус пытался выручить своих стрельцов, но не добился успеха. Потеряв 200 человек убитыми, он бежал с поля боя.

К вечеру поднялась буря. Сильный дождь с градом продолжался всю ночь. Ногайцы не смогли уйти далеко от Илека. Казаки догнали их и на рассвете атаковали с разных сторон: «пришли ни них тискам, разделясь на шестеро (на шесть отрядов), и побили».

Поражение Уруса на Яике имело такое же значение для судеб южного Приуралья, как и разгром Кучума для судеб Сибири.

Царское правительство поспешило присвоить плоды всех побед вольных волжских казаков над Ногайской ордой. Летом 1586 года московский посланник уведомил князя Уруса о том, что царь Федор приказал выстроить крепости в четырех местах: «на Уфе, да на Увеке, да на Самаре, да на Белой Воложке».

Борис Годунов принял деятельное участие в разработке планов восточной политики. Планы эти имели далеко идущие цели. Русские власти решили основать новые крепости в устье Самары, на Увеке (будущий Саратов), на среднем течении реки Белой и в ее устье поблизости от реки Яик, чтобы взять под свой контроль все пути с Волги в земли Яицкого казачьего войска.

Князь Урус тщетно протестовал и грозил Москве разрывом. Он был занят войной с Барбошей, и царские воеводы могли строить укрепления, не опасаясь нападении кочевников. Государевы пограничные крепости воздвигались в глубоком тылу, надежно прикрытые передовыми казачьими городками.

Ногайцы тщетно надеялись на помощь крымцев. В Крыму вспыхнули кровавые междоусобицы. Спасая жизнь, царевич Мурат-Гирей бежал из Крыма на Русь и стал вассалом царя. Москва приступила к подготовке большого наступления против Крымской орды. В Астрахань прибыли воеводы с полками. Появление крупных сил отрезвило князя Уруса. Мурат-Гирей, отправившийся в Астрахань вслед за воеводами, убедил его вновь перейти под покровительство Москвы.

Разрядный приказ распорядился привлечь для похода на Крым волжских и липких вольных казаков. Воевода вновь построенной Самарской крепости спешно выслал на Яик гонца с грамотой. Приглашая атаманов на государеву службу, воевода клялся, что царь «да их службы велит вины их им отдели».

В казачьем городке на Яике собрался круг. Вновь шумели молодцы, бросали шапки наземь старые атаманы. В отсутствие Ермака верх взяли Богдан Барбоша и другие «воровские» атаманы. Они не хотели служить царю, как прежде не желали идти «в наем» к Строгановым. Вместе с Барбошей в острожке на Яике осталось 250 казаков. «Воровские» казаки пригрозили расправой гонцу, привезшему воеводскую грамоту. Но атаман Матюшка взял гонца под свою защиту. Вместе с Матюшкой на царскую службу в Самару отправились 150 казаков.

Назревала воина с Речью Посполитой, и власти рассчитывали использовать в этой войне ногайцев. Грянули морозы, и ногайские послы, ездившие в Москву, вынуждены были зазимовать в Самаре. Тут они неожиданно для себя столкнулись с яицкими атаманами. Послы потребовали, чтобы казаки вернули им полон и захваченную «рухлядь». Те запросили выкуп. Торг закончился перебранкой.

«Воры и разбойники!» — кричали мурзы.

«Не воры мы, а государевы служилые люди! — отвечал им Матюшка. — Сам государь послал нас воевать орду».

Царские дипломаты старались задобрить послов, чтобы не допустить возобновления войны с ордой. Не посвященные в тайны дипломатической игры, яицкие атаманы едва не разрушили все их старания.

Попав в затруднительное положение, самарский воевода поспешил спровадить казаков в Астрахань. В конце октября сотни покинули Самару. Несколько дней спустя воевода в соответствии с полученным из Москвы приказом отозвал Матюшку в Самару.

Когда атаман с несколькими товарищами пришли в крепость, воевода велел схватить их, сковать в «железа» и бросить в тюрьму.

Не ведая за собой вины, атаманы пытались оправдаться. Но их никто не слушал. Дело приобретало дурной оборот. Допрос следовал за допросом, и казаки поняли, что им не миновать веревки.

Находясь в тюрьме, Матюшка сумел склонить на свою сторону нескольких служилых людей из пленной «литвы». Литовцев тяготила царская служба, и они давно подумывали о том, как перебраться в казачьи станицы.

Матюшка знал, что его сотоварищи стояли на Волге под Увеком, ничего не ведая о случившемся. Поэтому он просил литовцев, не медля ни дня, подать им весть о беде. Другой гонец помчался к атаману Богдану Барбоше.

Атаманы видели, что попали в западню, и предпринимали отчаянные попытки спасти свою жизнь. Они просили Барбошу прибыть в окрестности Самары не позднее благовещенья (25 марта 1587 года). К тому же сроку Матюшка ждал и своих товарищей из-под Астрахани. Атаманы рассчитывали поднять против воеводы население окрестных станиц и литовцев, служивших в Самаре. Но им не удалось сохранить в тайне свои планы.

Проведав о заговоре, Засекин велел пытать Матюшку и его сообщников литовцев. Их вешали на дыбу и палили огнем. Наконец те не выдержали пытки и признались, что намерены были учинить мятеж, окружить и сжечь вновь построенную государеву крепость, а воеводу и стрельцов побить вместе с ногайскими послами.

Царские струги, на которых плыл московский посол с казной для князя Уруса и с ногайскими мурзами, вмерзли в лед в 200 верстах от Самары. Узнав о назревавшем мятеже среди казаков, воевода Засекин немедленно послал стрельцов на струги и велел перевезти царскую казну и посольскую «рухлядь» под защиту крепостных стен.