Читать книгу - "Фашисты - Майкл Манн"

1 в табл. 3.1 в Приложении показывает нам, что 41 % членов PNF составляли рабочие. Они же составляли 46 % всего занятого населения в стране (Labini, 1978), так что их индекс составляет 0,86 — чуть ниже среднего уровня. Однако индекс для рабочих вне сельского хозяйства — лишь 0,64[28], а сельскохозяйственные рабочие имеют индекс выше среднего (около 1,1). Возможно, в деревне фашизм имел более широкую классовую базу, в то время как города отчасти подчинялись «правоверному» классовому убеждению, что среди рабочих фашизму ловить нечего.

Однако с этими данными не все гладко. Во-первых, большинство фашистов принадлежали к молодежи — следовательно, еще не успели приобрести профессию, и социальный статус их был ниже, чем у взрослого населения в целом. Таким образом, возможно, члены партии в большей степени относились к среднему классу, чем показывают эти цифры, — хотя доказать такое предположение невозможно. Во-вторых, данные о занятости включают и работающих женщин, а среди фашистов женщин было очень мало. В сельскохозяйственном труде доля работающих женщин была выше, чем в промышленности или в большей части секторов услуг. Таким образом, если бы мы могли исключить из наших вычислений работающих женщин, индекс рабочих среди сельских фашистов, возможно, возрос бы до 1,15-1,2, а индекс рабочих вне сельского хозяйства немного упал. В-третьих, граница между сельскохозяйственными рабочими и мелкими фермерами была довольно расплывчатой: многие батраки и издольщики имели собственные клочки земли, так что являлись одновременно и батраками или арендаторами, и земельными собственниками. Аренда земли тоже бывала очень разной — и давала разные права. В сельской местности вообще бывает сложно четко отнести человека к тому или иному классу. Как мы увидим далее, именно эта расплывчатость классовых границ легла в основу борьбы фашистов с социалистами на селе. В-четвертых, статистика 1921 г. может быть искажена добровольно-принудительным вступлением рабочих в фашистскую партию. К этому времени многие социалистические организации были уже разгромлены фашистами, и рабочие вступали в фашистские объединения — иногда под давлением — в основном потому, что других эффективных объединений не осталось (Tasca, 1976). Так что, возможно, фашизм, особенно в городах (в сельской местности ситуация была другая) был в большей степени движением среднего класса, чем показывают эти цифры. По имеющимся данным трудно об этом судить.

Но если основной опорой фашизма стал средний класс — что это был за средний класс? Ремесленники и мелкие торговцы — классическая мелкая буржуазия, — согласно общенациональному реестру, имеют индекс 0,77, то есть меньше среднего. У их деревенских «коллег», фермеров и арендаторов, индекс еще меньше (0,39). Насколько эти цифры отражают реальность? Быть может, мелких фермеров причисляли к рабочим? Крупные предприниматели представлены избыточно (индекс 2,5), но общее число их невелико. Очевидно, больше всего фашистов в непроизводственном секторе, особенно среди людей образованных. Студенты составляют не менее 13 % от общего числа членов и дают огромный индекс 9,3 (см. столбец 4 в табл. 3.1 в Приложении). В 1920–1921 гг. фашистами являются 4–5 % всех преподавателей и 12–13 % всех учащихся, что делает PNF самым масштабным движением в школах и университетах. Большинство студентов университетов в этот период принадлежат к среднему классу (Petersen, 1975: 660). Те профессии, которые приобретали студенты по выходе из университета, также представлены избыточно. Индекс специалистов — 8,3, «белых воротничков» — 10,9, преподавателей и государственных служащих — 3,0. Похоже, теория Сальваторелли здесь вполне применима (это отмечается в: Linz, 1976; Weiss, 1988: 32–35) — однако применима к молодежи из среднего класса. Основной частью среднего класса, составившей ряды фашистов, стали образованные молодые буржуа. Однако высокий уровень образования подсказывает нам, что это не обязательно была мелкая буржуазия.

Цифры показывают нам, что в сельской местности фашизм привлекал к себе больше членов рабочего класса, чем можно было предположить, судя по его «мелкобуржуазной» репутации. Этот эпитет лучше соотносится с городом, где секторальные различия более отчетливы. Итак, следует различать городской и сельский фашизм.

Классы в городе. У нас есть данные по социальному бэкграунду фашизма в нескольких городах, больших и малых. В столбцах 4 и 5 табл. 3.1 в Приложении показаны члены партии или сквадристи в оплотах фашизма — городах Болонья, Флоренция и Реджио-Эмилия. Болонья и Флоренция — крупные университетские города, и в сквадристи там состояла буквально половина студентов. По существу, это были вполне буржуазные отделения: рабочие и мелкая буржуазия были там мало представлены, зато с избытком представлены специалисты и государственные служащие. И речь даже не об интеллигенции в строгом смысле: Суцци-Валли (Suzzi-Valli, 2000) показал, что среди фашистов преобладали студенты естественных, а не общественных или гуманитарных факультетов. В Реджио-Эмилии рабочих среди фашистов также было мало, и группировались они в основном в центре города (чего не скажешь о Болонье). Кавандоли (Cavandoli, 1972: 133) отмечает: это связано с тем, что местные рабочие только что довольно массово вышли из партии, недовольные ее поворотом вправо. Кроме того, он, по-видимому, относит к среднему классу «ремесленников» — классификация для того времени сомнительная[29]. Те немногие наименования профессий, что он приводит — например, «сыроделы» или «уличные артисты», — наводят на мысль скорее о каких-то нелегальных подработках, чем о независимом и твердом заработке. Больше всего в процентном соотношении составляют «белые воротнички»; за ними, возможно, идет «серая зона», где ремесленный труд встречается с рынком неформальных и случайных подработок.

Столбцы 5 и 6 табл. 3.1 в Приложении демонстрируют нам две преимущественно городские общенациональные выборки: фашистские «мученики» (погибшие за фашистское дело) и члены MVSN. По всей видимости, фашистское насилие осуществляли в первую очередь мужчины в больших городах. Основные группы — студенты, рабочие, государственные служащие (в Италии это были в первую очередь солдаты и полицейские — тайные фашисты до захвата власти и явные после). Заметим, однако, что рабочих среди них как-то маловато. Как отмечает Рейхардт (Reichardt, 2002: 344), итальянские мученики отличаются по составу от нацистских (СА), преимущественно рабочих или ремесленников, с очень небольшим количеством студентов или госслужащих. В индустриальном морском порту Ливорно (где были сильны социалисты) фашисты принадлежали в основном к среднему классу. Примерно 19 % их описываются как «свободные специалисты, промышленники или студенты», 30 % — «белые воротнички», 18 % — «мелкие буржуа» (сюда включены ремесленники и преподаватели государственных учебных заведений) и лишь 9 % — рабочие (их местный индекс — всего 0,2). Один бывший член партии с горечью писал о том, что «все рабочие здесь ненавидят фашизм». Больше рабочих видим мы в местной MSVN: студенты — 28 %, «белые воротнички» — 22 %, остальной средний класс — 20 % и рабочие — 29 %, с индексом 0,71 (Abse, 1986: 68–69). Для небольшого городка Ареццо приводятся подозрительно округленные цифры: 50 % торговцев, лавочников и «белых воротничков», 25 % специалистов и студентов, 25 % рабочих (Lyttleton, 1987: 68). Сноуден (Snowden,