Читать книгу - "Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020 - Людмила Владимировна Зубова"

точек отсчета – взгляд на событие из настоящего, прошлого и будущего – представлена и в таких стихах:

вспомнилось детство —

с будущей бывшей женой

катаемся с горки…

Михаил Сапего. «Невзначай…» [518] ;

Мать говорит:

– Ну что же ты, безобразник!

На тебе,

На тебе,

На тебе,

На! —

Но это не мать, а жена,

Трясет, на работу будит.

И даже еще не жена,

А то, что еще когда-то женою будет.

Олег Григорьев. «Лента Мёбиуса» [519].

У Олега Григорьева речь идет о том, что человек видит во сне мать, которая бьет его, но, когда он просыпается, оказывается, что его будит (расталкивает) невеста. Сон отнесен к прошлому: сейчас эта бывшая невеста – его жена. Возможно, сон снится сейчас, но его событийное содержание связано с прошлым. Основное повествование ведется в настоящем историческом (настоящем образном) времени, так как рассказывается о том, что было раньше. Форма будет имеет значение будущего опережающего. Для момента речи актуально слово жена. Для момента действия – не жена, а то, что … женою будет. Но знание об этом прошлому не принадлежит. Слова даже еще; еще когда-то – это интенсификаторы, характеризующие отдаленность будущего от прошлого. Ими обозначено знание, свойственное времени речи, но не времени действия. Любопытно, что в сочетаниях даже еще и еще когда-то слово еще имеет противоположные значения ‘пока еще’ и ‘потом’. Такой запутанный дейксис, при котором событийная последовательность находится в противоречии с перцептивной, предстает изобразительным по отношению к заглавию стихотворения: лента Мёбиуса является геометрической моделью преобразования внешней стороны плоскости во внутреннюю. Примечательно, что свойства пространства, моделируемые лентой Мёбиуса, находят в стихотворении Олега Григорьева свое соответствие в темпорально-дейктических категориях.

Возможно, что это описание сновидения говорит о том же, о чем сказано у Павла Флоренского: во сне время идет, «выворачиваясь через себя самого», оказывается «обращенным от будущего к прошедшему, от следствий к причинам», то есть ирреальное время оказывается противоположно направленным по отношению к реальному. Например, человек посыпается от хлопка двери, а перед пробуждением видит во сне действия и события, которые заканчиваются выстрелом (Флоренский 2001: 524–528).

Б. А. Успенский объясняет явление, описанное Флоренским, семиотической отмеченностью запомнившихся эпизодов сна: в памяти остается только то, что важно, что имеет результат (Успенский 1994: 21). В стихотворении Олега Григорьева такой семиотической отмеченностью обладают понятия «мать», «невеста», «жена».

Стихотворение напоминает и о теории З. Фрейда, согласно которой человек в своем подсознании идентифицирует мать и жену.

Глагол быть в функции глагола-связки, частицы было и в экзистенциальной функции

Современные поэты довольно часто актуализируют противоречие между двумя функциями глагола быть – связочной и экзистенциальной.

Например, формула извинения я больше не буду с незамещенной позицией инфинитива переосмысливается таким образом, что десемантизированная связка, становится высказыванием о прекращении бытия:

девочка плачет

я больше не буду

за мамой я больше

несётся не буду

и плачет и плачет

я больше не буду я

больше не буду

так все мы когда-то

я больше не буду

кричали и плакали

больше не буду

когда же отчетливо вдруг понимаешь

что больше не будешь

что ты лишь однажды

и больше не будешь не будешь не будешь

становится страшно

и хочется плакать

Борис Гринберг. «девочка плачет…» [520] ;

Прости меня, пожалуйста,

Я больше не буду…

Я БОЛЬШЕ НИКОГДА УЖЕ НЕ БУДУ.

ВЕСЬ ВЫШЕЛ В ГУЛЕВОЕ СЛОВО – «БЫЛ».

Я В ОДИНОЧЕСТВЕ СОЛГАЛ СВОЮ СВОБОДУ.

Я ПЕРЕВЕЛ В СТИХИ СВОЮ ЛЮБОВЬ.

Виктор Ширали. «Фарс-реквием Алине Быховской» [521].

Константин Кедров-Челищев разделяет реплику-вопрос где ты был? на две реплики:

Чижик-пыжик,

где ты был?

Чижик-пыжик,

где ты?

– Был.

Константин Кедров-Челищев. «Утверждение отрицания» / «Апофатическая поэма» [522] ;

Евгений Рейн усиливает экзистенциальное значение глагола многократным повтором-полиптотоном[523], имитирующим косноязычие и напоминающим междометие бла-бла-бла:

Боже мой, какая осень! Наконец, какая проседь!

Что сегодня ночью делать?

      Как мне вам в глаза взглянуть!

Этот раз – последний, точно, я сюда ни разу больше…

Что оставил – то оставил, кто хотел – меня убил.

Вот и все: я стар и страшен,

      только никому не должен.

То, что было, все же было.

      Было, были, был, был, был…

Евгений Рейн. «В старом зале» [524].

Аналогичный полиптотон у Игоря Булатовского превращается в слитный текст (голофразис):

дети пели выл старик

пели дети на дворе

раздавался птичий крик

жук скитался в словаре

вышла ева из реки

груди в горсточки взяла

и сказала изреки

былобылибылбыла

Игорь Булатовский. «день прошел а нас и нет…» [525].

Последняя строка допускает и такое членение на слова, при котором обнаруживается мерцание сослагательного наклонения: было бы ли был бы ла. Пересегментацию провоцируют предыдущие фрагменты (вышла ева из реки → сказала изреки). А последние три слога былбыла напоминают фразеологизм была не была, выражающий намерение рискнуть, но побуждают прочитать его буквально – в экзистенциальном смысле.

В стихотворении Полины Барсковой «Воздушная тревога» многократный повтор слова был как отзвук слова выбыл с обозначением утраты речи (былвы в конце строки) имеет абсолютно трагичный смысл. Стихотворение предваряется комментарием: «Эти стихи описывают след, оставленный во мне чтением писем». Речь идет о прерванной переписке репрессированных:

Ну

Кому письмо пляши пляши

Кому письмо дыши дыши

Кому письмо пиши пиши

Штемпель:

«Возвращено» «вращено» враще

«Выбыл» был был был был был был был был был был

былвы

«Доставить невозможно»

НЕ

ОТКРОВЕННО ГОВОРЯ МЕНЯ БЕСПОКОИТ

         ТВОЁ МОЛЧАНИЕ

Уже 10 часов

Уже 10 лет

Уже <пропущено> лет твоё молчание тревожит меня

Полина Барскова «Воздушная тревога» [526].

Сочетание Будем Были в стихотворении Ольги Арефьевой концептуализировано прописными буквами. Оно, с одной стороны, напоминает древнерусское второе будущее время (буду сказалъ, будеть сказалъ) со значением предшествования одного будущего действия другому[527], с другой стороны, слово Были читается и как существительное:

Когда мы Будем Были,

Когда мы Будем Были,

Будут Были синеногие ящерицы,

Будут Были фантастические рыбы,

Будут Были деревовидные облака…

Будем ли мы?

Когда мы Будем Были,

Когда мы Будем Были,

Наши глаза Будут Смотрели,

Наши песни Будут Звучали,

Наши руки Будут Обнимали…

Будем ли мы?

Ольга Арефьева. «Будем Были…» [528].

Частица было