Читать книгу - "Заходер и все-все-все… - Галина Сергеевна Заходер"

И даже — руководить моими первыми шагами. Даже помочь с программой «редактор», как мы ее почтительно называем. (На родине она называется менее почтительно: Word processor — в приблизительном переводе «словесный комбайн», — увы, в полной аналогии с кухонным комбайном: тот у нас именуется Food processor — пищевой комбайн.)

Немножко почему-то обидно… А впрочем, духовная пища…

…За всю мою жизнь никто и ничто, даже человек — даже любимая женщина, даже мои собственные сочинения, — не причиняли мне столько огорчений, сколько он.

Дело в том, что программа эта была английская. И в православную веру обратить ее мой благодетель сумел лишь наполовину. А именно: принтер соглашался разговаривать, то бишь печатать «по-русски», а на дисплей программа упорно выводила латинскую графику, как говорят программисты. Но так как оной графики для воспроизведения нашего великого и могучего алфавита не хватает (у нас — 33 буквы, а у них, бедняжек, всего 26) — избыток нашего азбучного богатства пришлось разместить на свободных местах тастатуры (она же клавиатура), то есть на местах знаков…

В результате, во время работы я видел на экране невообразимую смесь английских букв с разного рода и вида скобками, знаками доллара, фунта стерлингов, так что, не скрою, порой я сам с трудом понимал собственный текст. Дополняли и усугубляли бредовость текста мои собственные опечатки. А их, естественно, на первых порах было больше, чем надо: ведь мне пришлось, вдобавок, осваивать незнакомую клавиатуру.

И все-таки… Несмотря на все страдания, которые причинило мне это чудовище, — я остаюсь влюбленным, готовым на новые муки, новые страдания… лишь бы видеть, как «из ничего» на экране возникает моя мысль.

Увы, я из тех писателей, которые не отличаются прилежанием (м. б., надо сказать «присидением»? Немцы называют это качество «kein Sitzfleisch»), словом, усадить меня за стол (разумеется, письменный) было всегда задачей невообразимой трудности. Даже для меня самого. (Жена не пыталась.)

Может быть, это именно то чувство творимого чуда, которое возникало у первых писцов, острой палочкой на глине или бересте выводивших первые в истории знаки.

За одно это радостное чудо я не могу не любить компьютер…

Каждое утро спешу к нему на свидание, с этим чудовищем, с этой чудотворной машиной. Да, чудотворной — ибо того, другого чуда не мог сотворить никто (проверено опытом целой жизни, до встречи с ним, проклятым!).

Далее Борис очень интересно описывает волшебство редактуры и работы с текстом на чудо-машине, но для современного читателя это уже азбучная истина.

Осенью прошлого года (1986) я побывал в США… В конце поездки моя мечта сбылась, я приобрел персональный компьютер. Настоящий, с большой памятью, с большими возможностями: с замечательными программами, позволяющими писать хоть по-русски, хоть по-арабски. И главное, обращаться с текстом — воистину как с нематериальным предметом, — как с той духовной ценностью, материальным воплощением коей он, извините, является. (Недаром, кстати, сами компьютеры, принтеры, модемы и прочее оборудование называются Hardware — скобянка…)

Дойдя до этого слова, я удивилась совпадению моей мысли о скобяных изделиях в начале этой главы. Мне кажется, настоящие пользователи называют это «железом», по крайней мере в дальнейшем Борис называл это так.

Друзья-читатели (есть в Америке и такие) помогли, и помогли выбрать — не особенно дорогой, но подходящий по всем параметрам — и по цене. И мне уже не терпелось закончить поездку, я уже мечтал, уже чуть ли не рвался скорее попробовать…

С тех пор Борис ни одного дня, до самого последнего, не оставлял своего любимца без внимания.

И тем не менее я выдержала конкуренцию, получив такое посвящение:

Одно для меня несомненно —

Компьютер жене не замена!

Друзья, братья-писатели тогда только посмеивались над его пристрастием к новой технике, не решаясь перешагнуть через пишущую машинку. Это потом, позднее, они тоже пересядут за компьютеры.

Заходер живет на хуторе

Ищет рифмы на компьютере —

такова первая реакция Валентина Берестова.

Заходер совершенствует технику, осваивая все новые и новые программы и оснащая своего любимца современными дополнениями. У него два принтера, сканер, факсмодем, приставка для цифровой камеры. Когда приходят специалисты, они в первую очередь поражаются, зачем все это надо писателю. Все самого высокого качества, и всем этим он в совершенстве овладел.

Наша подруга вспомнила, как очень известный математик, один из учеников Колмогорова, пришел к Борису Владимировичу с просьбой инсталлировать программу в только что купленный ноутбук. Я ничуть не удивилась, но наша приятельница была просто в восторге, наблюдая, как писатель, гуманитарий, которому уже перевалило за 80 лет, помогал еще сравнительно молодому математику.

Оставшись одна, не могла найти себе места. Желая забыться, расчехлила свою пишущую машинку и собралась приняться за работу. Наш друг Саша Виняр, навестивший меня, удивился, обнаружив столь архаичный предмет: «Галина Сергеевна, как вам не стыдно, надо садиться за компьютер!» (Кстати, он же и преподал мне первые уроки.)

Мне стыдно не стало, но неожиданно захотелось попробовать. Боря давно предлагал мне освоить компьютер, но мне не хотелось мешать — тесно вдвоем. Все, что я умела при нем, — включить-выключить.

И вот теперь я — старше того Бориса Заходера, который впервые сел за компьютер, — испытываю те же чувства, о которых только что поведала его же словами.

Думаю, он похвалил бы меня.

Феномен

«Если есть эволюция, а она, несомненно, есть, то должна быть эволюция эволюции…» — так школьник Боря Заходер написал в своем реферате.

Мысли об эволюции эволюции, волновавшей Бориса еще в школьные годы, объясняют интерес, который он проявил к труду В. Ф. Турчина «Феномен науки», увидевшему свет в 2000 году. Но об этом я узнала позднее, когда сама заинтересовалась этим феноменом.

Как только книга появилась в нашем доме, она заняла почетное место и была у Заходера всегда под рукой.

Я неоднократно слышала от него о концепции этого труда, но мне всегда было недосуг вслушаться в суть проблемы. И когда Бориса не стало, я решила прочитать ее, понять, что так волновало Бориса, почему он так заинтересовался ею.

Автор книги — выдающийся ученый, физик, создатель языка Рефал и нового направления в программировании, связанного с преобразованием программ.

В этой книге В. Турчин излагает свою концепцию метасистемного перехода и с ее позиций прослеживает эволюцию мира от простейших