Читать книгу - "Хозяин бабочек - Тата Олейник"

И правильно, так ему и надо. А теперь он пусть за мной попрыгает, прыжки-то я на Нерпячьем неплохо так прокачал… И, кстати, куколку, кажись, порвали, ай, беда какая! ничего, на тебе, дружище, вторую, не стесняйся. Мне не жалко, у меня ими весь инвентарь забит! Вон какая отличная серия кочек впереди, а ты давай, давай, барахтайся в болоте, гад! Я по Даруме помню, что откат броска щитом немаленький, но все равно нужно бы здоровье подвосстановить. Где там чакалы? Я отлично могу жевать и прыгать, да! Кстати, как насчет третьей куколки, парень? Опять тебе не повезло, на сук напоролся? Больно, наверное, бедному Амите, ишь, как ругается бедный Амита, давно бедному Амите язык мылом не мыли… Кстати, где там мой Сулейман ибн Дауд? О, иконка активна, помер, значит, где-то в джунглях. Прости, Сулейманчик, но тебе опять предстоит смертельный номер, лети-ка, мой зеленый друг, к этом отважному воину и объясни ему, почему нехорошо маленьких обижать. Ого, как ты вырос, это ты на муравьях так разъелся? Не меньше котенка тушка размером уже. Надеюсь, яд у тебя тоже усилился! А это что там за грязевой взрыв… Ого… Ничего себе, что в этом болоте водится!

Амит орал уже не яростно, а отчаянно, но продолжалось это недолго. Огромная морщинистая шея, кончающаяся крошечной головой с непомерным клювом, сглотнула, и под серой шершавой кожей пополз вниз большой комок — воин-защитник Амит отправлялся в путешествие по пищеводу самой кошмарной и самой большой черепахи, которую только можно себе представить. Похоже, что один из торчащих в болоте островков, по которым неслась эта спятившая консервная банка, был верхушкой башки матери всех тортилл. Удивительно, как это я по ней так спокойно пропрыгал? Хотя я, наверное, как раз ее своей акробатикой и разбудил…

«Вами убит игрок Амит. Получено 1200 опыта. Получено 20 очков личной боевой славы».

Вот так-то! С такими монстрами твой сто двадцать третий уровень — это тьфу! Сулеймана моего ибн Дауда бедного еще убил, варвар…

Черепаха довольно вздохнула и втянула голову обратно в болото, куда за головой последовал и торчавший из воды гребень панциря. Образовавшейся волной прямо к моим ногам принесло мешочек с лутом.

Глава 22

Мягкий шелковистый бархат лутовых мешков, наверное, специально был сделан таким приятным на ощупь, чтобы игрокам чаще хотелось их подбирать. Какое-то время я помедлил, прежде чем туда заглядывать. В этом самый смак. Конечно, никаких эпиков и легендарок с игроков не выпадет, такие вещи все личные и привязанные, но, теоретически, я все же мог держать сейчас в руках какие-нибудь совершенно прекрасные вещи. Манекен с полным парадным костюмом, например, тысяч этак за пять золота. Или стак золотых самородков. Нет, когда черный бархат растает, я практически наверняка окажусь гордым обладателем деревянной вилки или старого полотенца, но пока награда — в потенциале, можно и порадовать себя предвкушением.

Напредвкушавшись, сжал пальцами горловину мешка, инициируя получение лута. А потом какое-то время молчал, глядя на добычу, хотя и понимал, что сейчас было бы правильно вопить во все горло и пританцовывать на кочке. Почтовый ящик. Нет, не подумайте, не обычная жестянка, как у Евы, а самый настоящий серебряный, увесистый, который стоит раз в пять дороже и весь покрыт блескучими узорами: цветочки какие-то, листики, даже башка почтового голубя в медальоне посередине меня не слишком расстроила. В таком виде с голубями я всегда готов дело иметь. А ящичек-то не таосаньский. Похоже, явно местный Амит сам получил его с убитого игрока. Нужно будет с этим ящичком ухо востро держать, обычно такие вещи редко выпадают при смерти, а этот, кажется, шустрый. Ужасно хотелось быстро сесть и написать письмо Еве, но мой несостоявшийся убийца как-то не удосужился присовокупить к любезно предоставленному почтовому ящику еще и письменных принадлежностей.

После всего произошедшего болото сразу показалось мне вполне себе симпатичным, даже веселеньким, а для тех, кто любит все зеленое и коричневое, и мокрое, тут вообще, наверное, раздолье. Жаль только, что его так много, этого болота. Как я ни вертел головой — всюду расстилалось только оно, не делая попыток превратиться хотя бы на горизонте в темную кромку леса. Интересные тут, однако, лошадки бегают — как это меня так далеко с телеги катапультировало?

С другой стороны, я же существую в игре, вот и не надо об этом забывать. И очень хорошо, что в игре. В реальности тяжеловооруженный опытный воин без каких-либо помех превратил бы меня в комок фарша, и уж точно никакие черепахи его бы за это не съели. Не хотелось бы, кстати, со съеденным случайно снова встретиться. Вдруг он притащится искать свой почтовый ящик?

Выбрав направлением юг, отправился в странствие по болоту. Не то, чтобы очень быстро и, в основном, прыжками, причем каждый новый островок я уже придирчиво рассматривал, прежде чем сделать его точкой приземления. Лично мне совершенно неинтересно, как выглядят черепахи изнутри, многие знания — многие печали. Не, но вообще я крут! Нужно отдать должное тортилле, она внесла свою лепту, но я тоже очень неплохо держался! Процентов пять гаду снял, не меньше. А, между прочим, Альтраум устроен так, что сороковой уровень тут никак не может победить сто двадцатый. Ни при каких условиях. Разве что сто двадцатого будут держать за руки-за ноги, и мешок ему на голову напялят для верности, и все равно, штраф на разницу уровней превратит твой меч в жалкую зубочистку, а регенерация жирного противника будет легко восстанавливать те жалкие очки жизни, которые ты сумеешь из него наковырять. Довольно несправедливо, между прочим. Но и творцов Альтраума понять можно. Игроки должны из кожи вон лезть, чтобы добраться до новых уровней, гореть негодованием и жаждой мщения. И верить, что трудом и удачей они смогут превратить себя в неубиваемых мегамонстров-нагибателей, после чего будут жить тут безопасно, счастливо и богато. Забывая при этом, что когда они получат сотый уровень, их враги будут сто пятидесятыыми. Хотя, говорят, чем выше уровни, тем больше начинает играть роль умение. Ну, и шмотки.

Но я все-таки неплохо посражался, считаю. Если честно, мне даже понравилось. Вот сейчас разберемся с Хохеном — и буду качаться на своих уровнях с утра до вечера, благо, кажется, основной принцип игры своим классом я понял. Бегать от противника и пакостить ему по мере сил на расстоянии.

За всеми этими мыслями я пропрыгал кочек сто, не меньше, после чего словил дебафф усталости на пять минут. Присел на коряжку, чтобы быстрее восстановиться, и только тут заметил, что по соседней условной дорожке из топлых кочек движется что-то довольно большое, пятнистое, с немалым количеством ног. Сперва я дернулся, слетев с коряги, но потом, всмотревшись внимательнее, облегченно выдохнул.

Это был почтовый паук. Во всяком случае, почтовая сумка, тащившаяся за ним на длинном ремне, явно на это намекала. Интересно, а письма внутри нее не промокают? Хотя о чем я, это же в действительности и не сумка вовсе, сплошная видимость, по сути — что-то типа портала, насколько я понимаю принцип здешней почтовой работы.

— Эй, погодите! — крикнул я.

Паук притормозил и развернулся ко мне всем телом.

— Здравствуйте! — кричал я, барахтаясь по болоту. — Задержитесь, пожалуйста, мне письмо нужно послать!

Паук дождался, пока я доберусь до него, и неприветливо ответил:

— Прием и выдача корреспонденции производится на стационарном пункте приема и выдачи корреспонденции.

После трансильвийских голубей таосаньскими пауками меня было не напугать.

— Стационарный пункт выдачи приема корреспонденции, — строго сказал я, — определяется наличием на этом пункте почтового служащего.

— Ну, допустим, — сказал паук. — Но здесь нет никакого пункта.

— Формально свойства предмета определяют суть предмета. Если почтовый служащий стоит своими конечностями вот на этой ветке, то разве эта ветка…эээ… не приобретает функции пункта приема и выдачи корреспонденции?

— Слушай, отвали, а? — сказал паук.

— Примите у меня письмо, и я отвалю. Только мне еще его написать надо, у вас найдется же бумага и чернила? И перо.

— Откуда я перо возьму, я тебе