Читать книгу - "Суд присяжных. Особенности процесса и секреты успешного выступления в прениях - Рубен Валерьевич Маркарьян"

набрала тогда больше всех голосов – 23 процента! По партийному списку в Думу попали даже те, кто и не рассчитывал. Например, один депутат, ходивший по российскому парламенту в шинели и противогазе после победы, был включен в избирательный список партии, как мне рассказали в кулуарах Госдумы, потому что бесплатно предоставил клуб, которым руководил для одного из выступлений лидера ЛДПР Владимира Жириновского.

Жириновский в ходе предвыборной кампании, особенно с экранов ТВ, умело обращался к разным группам избирателей, находя особый подход к каждому. Многие психологи затем отмечали, как виртуозно лидер ЛДПР работал с женской аудиторией, обещая дамам решить все их проблемы и «найти каждой мужчину». Лично я помню, что Жириновский в своих телевизионных выступлениях обращался отдельно к разным людям из разных социальных слоев и групп. Он и начинал свое выступление со слов: «Я обращаюсь сейчас к нашим предпринимателям», или: «Я хочу обратиться к женщинам нашей страны…».

Так и оратор в суде присяжных должен достучаться до разных людей и донести им простыми словами простые истины:

♦ вы такого совершить не могли;

♦ вы такого не совершали;

♦ помогите мне доказать, что вы – не преступник, помогите СЕБЕ!

Глава 6

Обработка речи

6.1. Юридическая оценка

Как известно, любая судебная речь должна содержать оценку деяния, если оно имело место и которое вменено в вину подсудимому. У юридического понятия невменяемости, например, есть два критерия: юридический и медицинский, и, доказывая невменяемость, вы должны рассмотреть оба этих критерия. А если ваш подзащитный признан вменяемым, его деяние нужно оценить с юридической и нравственной стороны.

Прокурор должен убедить присяжных в том, что преступление совершено и какое именно.

Защитник должен доказать, что:

♦ либо то, что совершил подсудимый, не есть преступление;

♦ либо, что это преступление совершил не он;

♦ либо то, что подсудимый совершил – есть преступление, но совсем не то, в котором его обвиняют.

Эти задачи обвинения и защиты не имеют ничего общего с умением произносить речь, это просто изложение юридических формулировок. Как сказал П. Сергеич, «это не искусство, это обязанность обвинения и защиты».

Если вам как защитнику удастся кратко, без особого красноречия убедить присяжных в том, что в деянии вашего подзащитного нет обязательных признаков преступления, то речь вам не потребуется. Например, если по преступлению истек срок давности привлечения к уголовной ответственности или ваш подзащитный окажется не достигшим возраста уголовной ответственности, то вам больше ничего не надо говорить. Но, к сожалению, такой случай вам вряд ли представится в делах по особо тяжким статьям, рассматриваемым судом присяжных.

У вас не будет 201 статьи УК РФ (злоупотребление полномочиями руководителем коммерческой организации) в этом суде, которую возбуждают, случается, просто потому, что «так надо». Как это было, например, с одним из моих подзащитных, начальником Московского метрополитена Дмитрием Гаевым, когда уголовное дело было возбуждено против него по статье 201 УК РФ за деяние, имевшее место 14 лет назад. Когда я спросил следователя: «Зачем вы возбудили дело, раз срок давности по этой статье шесть лет?», мне ответили: «Не я возбуждала, я всего лишь расследую, мне поручено, вы же понимаете… А прекратить я не могу, вы же понимаете…»

«Не понимаю», – ответил я тогда.

Или, если взять другой пример, с главой города Рыбинска Ярославской области Юрием Ласточкиным. Та же 201-я статья, возбужденная по его деятельности в бытность генеральным директором ОАО НПО «Сатурн». Уголовный кодекс на дату возбуждения дела императивно требовал при возбуждении дела наличие обязательного повода: заявление коммерческой организации, которой причинен ущерб, или ее согласие. Дело против бывшего директора было возбуждено на основании рапорта толкового следователя, рассмотревшего материал проверки оперативных сотрудников полиции. В суде следователь заявила, что рапорт следователя – это тоже повод для возбуждения дела. Да, конечно, во всех случаях, кроме статьи 201 УК РФ, где четко написано: уголовное дело возбуждается исключительно по заявлению организации или с ее согласия, если вред причинен только ей.

Если бы в России существовала возможность собрать суд присяжных сразу по факту явно незаконного возбуждения уголовного дела, то подобные никто бы и не возбуждал. Потому что двенадцать человек «из народа» не могут сказать на черное – белое.

Главное правило уголовного защитника – в основание защиты уложить юридическую оценку деяния. Запомните: если вы не сможете убедить присяжных в своей правоте, не сумеете разбить аргументы обвинения или не докажете какой-то факт, который надо было бы доказать, то вы просто не очень хорошо подготовились к процессу, или ваши оппоненты сделали это лучше, или вы просто проиграли системе. Но вас в этом нельзя обвинить, вас можно или пожалеть, или пожелать удачи в будущих процессах. Но если вы не увидели нарушения закона, то вы не выполнили вашу прямую обязанность, а это для адвоката не просто досадный ляп, а преступление.

В этой книге вы найдете текст нормативных и разъясняющих документов, касающихся суда присяжных. Не поленитесь прямо сейчас открыть соответствующий раздел УПК РФ и прочтите пару страниц. А потом вернитесь к этим строкам.

Прочли? Чувствуете, что не зря это сделали? Потому что наверняка вы усвоили что-то новое в старом тексте закона, который читали, наверное, от десяти до тысячи раз. Но даже в тысяче первый раз вы найдете нечто новое для себя. Рекомендую проделывать этот эксперимент непосредственно перед каждым процессом, проверено на многолетнем опыте – помогает!

П. Сергеич приводит замечательный пример, показывающий, как надо готовить нормативный материал перед процессом:

«В 1837 году в Англии некто Стоксдаль возбудил против Гансарда уголовное преследование за помещение в парламентских отчетах сведений, оскорбительных для доброго имени обвинителя. Гансард был комиссионером палаты общин по изданию ее официальных отчетов, и спор о составе преступления затрагивал права самого парламента. Поэтому защитником подсудимого, хотя и в частном порядке, выступил не кто иной как генерал-атторней, знаменитый сэр Джон Кемпбель. В своей автобиографии он пишет по этому поводу следующее: „Я готовился к этому делу в течение многих недель. Главная трудность заключалась в том, чтобы справиться с материалом и ввести мои объяснения перед судом в разумные границы. Я перечитал все, что могло иметь малейшее отношение к спорному вопросу, от древнейших ежегодников до последнего памфлета, не ограничиваясь специальными исследованиями, но тщательно просматривая сочинения по истории и по общим вопросам права, английские и иностранные. Джозеф Юм сказал в палате общин, что мое вознаграждение в триста гиней было чрезмерно велико; но если