Читать книгу - "Жизнь Степана Бандеры: терроризм, фашизм, геноцид, культ - Гжегож Россолински-Либе"

политизированным траурным карнавалам также присоединились газеты, радиостанции и министерство образования. Даже если не все они делали это так экстенсивно, как полуофициальный орган правительства санации Gazeta Polska, именно их усилия привели к формированию нового политического мифа об отважном Перацком, который пал за свою страну. Польское радио, например, отменило многие запланированные программы, чтобы вести трансляции с траурных церемоний в костелах Варшавы, Новы-Сонча и других городов. В эфире этой радиостанции также подробно рассказывалось о следовании «траурного поезда» в пути и транслировались программы, в эфире которых обсуждались убийство и вызванный ним резонанс433. Министр образования распорядился посвятить обсуждению гибели Перацкого отдельный урок в каждом школьном классе434. Всю первую полосу своего выпуска за 19 июня Gazeta Lwowska отдала под огромный некролог (ил. 91)435.

Коллективная идеологическая работа по созданию нового политического мифа увенчалась книгой «Бронислав Перацкий: бригадный генерал, министр внутренних дел, депутат Сейма, солдат, государственный деятель, человек», изданной в конце 1934 г. польским Институтом государственно-творческой пропаганды436. Целью данного издания было представить Перацкого верным слугой отечества и «вождя [Пилсудского], освободившего Польшу от порабощения»437. Убийство и побег убийцы, кончина Перацкого в больнице и обморок его матери при получении известия об убийстве сына, соболезнования со всего мира и траурные церемонии во всех польских городах, похороны и похоронные речи различных политиков - вся эта волнующая и горестная информация была подана в книге в духе агиографического нарратива438.

В общем контексте этого весьма стилизованного траура две основные украинские газеты II Речи Посполитой - Діло и Новий час - оставались довольно сдержанными, фактически дистанцируясь от коллективного конструирования мифа. Газета Діло, наряду с сообщениями о реакции на событие других газет, ограничилась публикациями сугубо информационных сообщений (об убийстве и траурных мероприятиях)439. Это издание также опубликовало соболезнования Української парламентарної репрезентації и сообщило о массовых арестах членов ОУН, информация о чем в каком-то смысле отвлекала внимание читателей от траура440.

Одновременно с этим газета Діло информировала своих читателей о судебных процессах над членами ОУН, которые проходили на местном уровне. В течение траурного периода и последующих месяцев состоялось три таких судебных разбирательства. Поскольку эти процессы считались политическими, освещение их в прессе носило

соответствующий характер. На судебном процессе в Тернополе четыре члена ОУН были привлечены к ответственности за убийство полицейских и принадлежность к ОУН. Статья на эту тему, опубликованная в Діло, называлась Великий політичний процес у Тернополі. За приналежніть до ОУН і вбивство постерункового441. На этом процессе двое из членов ОУН были приговорены к смертной казни, один получил пожизненное заключение, а еще один был оправдан и освобожден442.

В газете Новий час убийство Перацкого комментировали с куда меньшей охотой, чем в Діло. 16 июня 1934 г., в первый день после убийства Перацкого, Новий час предпочел отдать первую полосу освещению одного из местных судебных процессов над членами ОУН, не сообщив при этом ни слова об убийстве министра443. Аналогичной политики издание придерживалось и в двух последующих своих выпусках, посвящая первую и многие другие свои полосы новостям о судебных процессах над членами ОУН в Станиславове и Самборе и игнорируя информацию о гибели Перацкого444. Только 20 июня 1934 г., то есть на следующий день после похорон Перацкого, эта газета сообщила о факте его убийства, одновременно с этим информируя читателей о решении правительства устроить концлагерь, предназначенный для лиц, которые представляют опасность для государства445.

10 июля 1934 г., почти через месяц после убийства, Gazeta Polska опубликовала интервью с министром юстиции Чеславом Михалковским, в котором он известил общественность, что убийство, по данным следствия, спланировали и осуществили представители ОУН; три человека, причастные к убийству, уже арестованы, но убийца находится на свободе: ему удалось покинуть территорию Польши, хотя польские власти всеми силами пытались его поймать. Имена убийцы и арестованных лиц не разглашались446. Интервью не оставило сомнений в том, какая организация несет ответственность за убийство образцового польского патриота, государственного деятеля, героя и мученика. К этому моменту польское общество, будучи уже в достаточной мере осведомленным обо всех деталях этого преступления, в определенной степени подустало от показательных и политизированных траурных мероприятий.

13 июля 1934 г., сразу же после оглашения результатов расследования, с коротким заявлением, осуждающим террористическую Деятельность ОУН, выступило УНДО (обратив свое внимание и на то, что ОУН оказывает пагубное влияние на украинскую молодежь)447. Эту позицию УНДО осудила украинская газета Новий шлях (Канада), заявив, что лидеры этого объединения «подписали документ, объявляющий войну украинскому революционному национализму и ОУН»448.

Только после убийства директора украинской Львовской гимназии Ивана Бабия, произошедшего 25 июля 1934 г., украинские газеты изменили свои способы освещения деятельности ОУН. Ранее боевики ОУН уже дважды избивали Бабия: 11 и 23 ноября 1932 г.449 Само убийство было омрачено еще одной смертью: молодой оуновец Михаил Царь, убийца Бабия, осознав невозможность скрыться с места преступления, выстрелил в себя и впоследствии скончался в больнице. Редакторы газеты Новий час, которые несколько дней назад неохотно сообщали своим читателям об убийстве Перацкого, на убийство Ивана Бабия отреагировали совершенно иным образом: статья Жахливий атентат вышла на первой полосе (позднее последовал и ряд других статей на ту же тему)450.

Об убийстве Бабия и об отчаянном поступке его убийцы поспешила сообщить и газета Діло451. Это убийство заставило Діло занять критическую позицию в отношении ОУН и осудить ее политику. Вскоре после этого преступления анонимный журналист Діло писал: «Его конфликты с молодежью, как управляющего филиала акад.гимназии, общество трактовало как трагическое недоразумение... когда нельзя вытянуть ее [молодежь] из подземелья, в котором рождается братоубийственное преступление»452. 5 августа, через десять дней после убийства Бабия, на страницах того же издания это преступление также осудил и глава ГКЦ митрополит Шептицкий. Он назвал убийц Бабия «украинскими террористами» и «врагами [украинского] народа»453. Согласно другому источнику, в связи с убийством Бабия Шептицкий заявил: «Если хотите предательски убивать тех, кто противится вашей работе, придется вам убивать всех учителей и профессоров, работающих для украинской молодежи, родителей и матерей украинских детей...»454. Убийство Перацкого, однако, не вызвало со стороны Шептицкого подобной реакции.

Согласно расписанию событий, в 19:00 19 октября гроб с телом Перацкого перенесли в часовню старого кладбища. В воскресное утро 20 октября Франциск Лисовский (епископ из Тарнополя) провел в часовне поминальную службу. Кроме членов семьи Перацкого, на службе присутствовали: 1-й полк подгальских стрелков, представители органов власти и различных организаций, местное население. После поминальной службы гроб с