Читать книгу - "Сто лет недосказанности: Квантовая механика для всех в 25 эссе - Алексей Михайлович Семихатов"

стартовав из начальной клетки и приземляясь сначала в одну из клеток первой полосы, затем в одну из клеток второй полосы и так далее. «Приземлиться» означает обладать в соответствующий момент времени свойством, которое связано с данной клеткой. Все истории – все такие способы пропрыгать классики, т. е. последовательно обладать такими свойствами.

Но истории принимаются к рассказыванию, только если они удовлетворяют третьему условию. Как уже было сказано, оно сложное, поэтому мы еще немного отложим его обсуждение. Если оно выполнено для всех историй, отвечающих нарисованным классикам, то такие истории называются основательными (или последовательными – в смысле без противоречий){85}. Если наряду с «хорошими» историями в наборе есть и «плохие», то весь набор следует отвергнуть, а классики, на которых он основан, стереть.

И вот главное: для каждой основательной истории можно вычислить ее вероятность! (Вычисление тесно связано с проверкой третьего условия, поэтому о нем будет сказано чуть позже.) А тогда лучший способ ответить на вопрос, что могло происходить с системой «по дороге» между начальным и конечным моментами времени, – это сообщить вероятности всех возможных таких историй. Если некоторые истории получают нулевую вероятность, это означает, что таким образом система развиваться не может.

Очень часто интерес представляют не вероятности самих историй, а только вероятности, что система в конце эволюции «приземлится» в какой-то из клеток последней полосы наших классиков, – вероятности, другими словами, с которыми она может иметь определенные свойства в финальный момент времени. С этим просто: для каждой клетки в последней полосе надо сложить вероятности всех историй, которые в эту клетку приводят.

Разные люди, конечно, могут нарисовать свои собственные классики с той же начальной клеткой и с теми же клетками в последней полосе – но с совершенно непохожей разметкой посередине и вообще с другим числом полос, т. е. промежуточных моментов времени. Они расскажут разные наборы историй, которые могли происходить с системой при ее эволюции от начального момента времени к конечному. Так что же «делала» система между начальным и конечным моментами времени? На этот вопрос одного ответа нет. Реальность зависит от того, как вы «нарисовали классики» – какие промежуточные возможности вы положили в основу ваших историй. Один способ «разметить реальность» ничем не лучше и не хуже любого другого. Все определяется соображениями удобства и вашим желанием получить ответы на те или иные вопросы{86}.

А с получением ответов все хорошо – они считываются из историй. Например, в связи с измерением спина электрона прибором Штерна – Герлаха вы можете задаться вопросом, имел ли электрон измеренное значение спина уже до измерения, или же оно появилось только в момент измерения? Ответ на любой вопрос нельзя дать «просто так», требуется сначала распределить возможные события по клеткам и составить основательные истории. В последней полосе рисуем две клетки, одна «измерен спин вверх», другая – «измерен спин вниз». А в предпоследней полосе – тоже две клетки: они относятся к электрону, которого никто еще не трогает, и это клетки «имеет спин вверх» и «имеет спин вниз» (и здесь никакого измерения не подразумевается). В принципе теперь возможны как истории, ведущие от спина вверх перед измерением и к измеренному спину вверх, и к измеренному спину вниз; и аналогично истории, которые от спина вниз перед измерением ведут как к измеренному спину вниз, так и к измеренному спину вверх. Но вычисление показывает, что вероятности тех историй, где спин меняется, равны нулю. Отсюда и предлагается сделать вывод, что прибор измеряет то значение спина, которое электрон уже имел до измерения. Обычно такое положение вещей называют реализмом, и сейчас, наверное, тоже можно так говорить, с той только небольшой оговоркой, что реальностей оказывается примерно столько же, сколько есть возможных способов нарисовать классики.

Похожее решение получает и зловредная проблема коллапса, причем без каких-либо дополнительных изобретений или нагромождений. Действительно ли волновая функция после измерения схлопывается – из всех возможностей, какие в ней содержались до измерения, исчезают все, кроме той, которая отвечает измеренному значению? Опять не забываем, что для ответа требуется нарисовать классики. Теоретически проще всего, как обычно, иметь дело со спином, потому что возможных значений всего два. Раз в рассуждениях участвует прибор, нужно учесть и его состояния. (Никакие, кстати, нелепые предположения о декларативно классических приборах не нужны – весь мир теперь считается последовательно квантовым; обещали ведь «копенгаген с человеческим лицом».) Пусть финальная полоса отвечает моменту времени сразу после измерения. На этот раз нарисуем в ней четыре клетки: одна из них – это прибор показал спин вверх, а электрон имеет спин вверх; другая – прибор показал спин вверх, а электрон имеет спин вниз; и есть еще две: прибор показал спин вниз и электрон имеет спин вверх, и прибор показал спин вниз и электрон имеет спин вниз. А для более раннего момента времени рисуем полосу всего из двух клеток: электрон имеет спин вверх и электрон имеет спин вниз. Расчерчиваем все истории; их восемь. Нулевые вероятности получаются у всех тех историй, где прибор показал одно, а электрон находился в другом состоянии. Вывод: возможны только такие истории, где волновая функция электрона сразу после измерения точно отвечает значению, которое показал прибор. Получается таким образом, что наблюдаемый «коллапс» – не столько физическое явление, сколько единственно возможный способ рассказывать «основательные» истории с участием прибора.

Пора наконец сказать, как вычисляются вероятности историй. Одновременно мы ответим на каверзный вопрос: каким же образом коллапс волновой функции, как будто бы сам собой наступающий в рамках основательных историй, совмещается с уравнением Шрёдингера, согласно которому коллапс происходить не может? Здесь – ключевое предписание для работы с историями и одновременно третье, сложное требование, предъявляемое к классикам в дополнение к двум простым (полнота клеток и отсутствие пересечений между ними в каждой полосе). Оно сводится к проверке историй на «основательность», и здесь-то и появляется уравнение Шрёдингера. В основе лежит идея, что развитие квантовой системы во времени – это случайный процесс, в котором уравнение Шрёдингера играет важную, но в некотором роде вспомогательную роль. Вот как выполняется проверка третьего условия.

Начинаем с исходной клетки, которой отвечает волновая функция, выражающая исходное состояние системы. Запуская эволюцию во времени согласно уравнению Шрёдингера, мы доводим ее до момента времени, отвечающего следующей полосе клеток: это означает, что у нас появилась новая волновая функция для этого момента времени. Она вообще-то ничего не знает про то, какие клетки мы решили нарисовать в этой полосе. Зато мы вспоминаем, какая история нас сейчас интересует; если это, например, история, проходящая через первую клетку в полосе, то мы «втискиваем» полученную волновую функцию в эту клетку. За этим стоит математическая процедура удаления из волновой функции всех тех ее частей, которые указывают на свойства, не лежащие в этой первой клетке. Получившуюся волновую функцию мы снова отдаем Шрёдингеру: используя его уравнение, доводим ее эволюцию до следующего момента времени (отвечающего следующей полосе клеток). Там снова втискиваем ее в ту конкретную клетку, через которую проходит выбранная история. Продолжаем так до последней полосы и записываем полученную волновую функцию.

Это надо повторить для всех историй. Для каждой получится какая-то волновая функция, построенная указанным сложным способом. Проверка на основательность состоит в том, что эти волновые функции не должны иметь между собой ничего общего, в определенном строгом математическом смысле. Если это не так, всю разметку классиков надо стереть: мы, значит, пожелали узнать какие-то вещи, которые не могут быть определенными одновременно (это, конечно, наследие вражды из глав 3 и 4). А если проверка пройдена, то, значит, мы получили набор основательных историй, и наградой за это является обобщение правила Борна: оно позволяет по каждой из полученных волновых функций определить вероятность соответствующей истории.

Здесь проявляет себя принципиальный момент всей схемы: в основе мира лежит случайность, а чтобы говорить о вероятностях, надо четко определить, разграничив их между собой, все возможные