Читать книгу - "Новгород, открытый археологами - Петр Иванович Засурцев"

ученические упражнения рассказали нам о том, как обучались новгородские дети в начале XIII в. Это само по себе исключительно интересно. Но для нас гораздо важнее другое. На одной грамоте в очень условной манере изображен конь. Под ногами у него распростертый противник. Воин, стоящий на коне, пронзает лежащего противника копьем. Чтобы не было сомнений, кто скачет на коне и повергает противника, около верхового написано: «Онфиме» (рис. 33).

На другой грамоте написано заклинание: «Господи, помози рабу своему Онфиму», а еще на нескольких нарисованы батальные сцены: сходятся рати, и тучи стрел летят навстречу воинам. Но ведь эти грамоты непосредственно перекликаются с приведенной выше грамотой № 332 (от Кирьяка к Вышене). По залеганию грамота Кирьяка несколько ниже грамот Онфима. Так что если доверяться стратиграфии, то Кирьяк мог быть отцом Онфима. Конечно, опираться только на глубину залегания грамот нельзя, тут могли быть и разного рода случайности. Но смысловая связь между рисунками Онфима и грамотой Кирьяка несомненна.

Трудно сказать, о каком князе упоминал в своей грамоте Кирьяк? Но можно смело утверждать, что Онфим был примерно сверстником Александра Ярославича Невского и мог принимать непосредственное участие и в войне со шведами, и в Ледовом побоище.

К середине XIII в. усадьба И приняла такой же примерно облик, как уже знакомые нам соседние усадьбы Е и К. Граница, разделявшая восточный и западный дворы, переместилась к западу, так что на долю западного двора осталась лишь полоса шириной 13 - 14 м, примерно четвертая часть общей территории.

В 60-х годах XIII в. застройка имела следующую картину. На восточном дворе самый большой дом размером 8 X 8 м стоял в северо-восточном углу, на том месте, где более двух столетий находились обычно постройки производственного назначения. Трудно сказать, имел ли этот дом какое-либо производственное назначение - археологически этого проследить не удалось. Особенность этого дома состояла в том, что он был поделен внутренними перегородками (не врубленными в стены) на три камеры: узкую, шириной около 2,5 м, в западной стороне и две одинаковые по размерам камеры в восточной стороне. Постройка была, по-видимому, двухэтажной. Вторая жилая и, несомненно, двухэтажная постройка стояла в юго-восточном углу усадьбы. Ее размеры 5,5 X 5 м. Между южной стеной постройки и частоколом усадьбы оставался промежуток шириной около 3 м. В нем сохранились остатки настила. По-видимому, здесь находились сени. Примыкающая к западной стене дома небольшая вымостка, вероятнее всего, была нижней площадкой лестницы, ведшей на второй этаж. Далее вдоль южной границы усадьбы располагались три жилые постройки, размерами 3,5 X 4,5 м, 4,5 X 5 м и 3,5 X 3 м. К восточной стене последней постройки примыкало столбовое сооружение размером 2 X 4 м, а с южной стороны были сени шириной около 2 м. Еще одна срубная постройка размером всего 1,5 X 1,8 м стояла у входа в сени этого домика. Несомненно, эти постройки и пристройки имели какое-то важное целевое назначение, оставшееся для нас загадкой. Две жилые постройки, размерами 4Х4 м и 4Х5 м, стояли вдоль разделяющего дворы частокола. Обе они были без сеней, в углах имелись печи. Третья постройка, стоявшая в этом же ряду, размером 4 X 4 м, возможно, тоже жилая, но печь здесь не прослежена. И, наконец, последнее строение на усадьбе, тоже небольшое, размером всего 3,5 X 3 м, имело почти таких же размеров сени.

Мы перечислили все это, чтобы нагляднее показать, как тесно и в то же время какими невзрачными постройками была заполнена восточная часть усадьбы. На западном дворе было, естественно, меньше сооружений (только 4), но они были примерно таких же размеров и, по-видимому, такого же назначения. По облику этих построек ясно, что усадьба была заселена каким-то мелким ремесленным людом. Куда же девался владелец усадьбы?

Конечно, он мог поселиться в доме у перекрестка мостовых, но могло быть и иначе.

В предыдущем разделе мы уже отмечали, что с конца XII в. территория, примыкавшая к усадьбе И с юга, вероятнее всего, принадлежала этому же владельцу. В середине XIII в. усадьба И была отделена частоколом от южной территории, но в западной стороне эта граница вдавалась уступом в южную часть усадьбы И, и на расширенном таким образом пространстве были поставлены три постройки. Две из них составляли большой производственный комплекс, одна имела огромные для такого типа сооружений размеры - 8,1 X 8,2 м. В юго-западном углу этой постройки была отгорожена бревенчатыми, рублеными в угол стенами камера. Сруб этой камеры образовывал только угол, концы которого были врублены в наружные стены. Размер отгороженного угла составлял 3,6 X 5,2 м. Все пространство внутри этого сруба было заполнено глиной, вероятно от печного развала. Сама печь, расположенная в южной части камеры, имела размеры 2,9 X 2 м. Она была сложена из сырцовых кирпичей очень плохого обжига, толщиной по 5 см. Под печи выложен из двух слоев таких кирпичей, а между ними имелась прослойка песка толщиной 2 см. Вероятнее всего это была коптильня.

Около этой постройки было собрано много рыбьей чешуи, что служило также немаловажным основанием для определения ее назначения.

От пола этой постройки сохранились лишь переводины, уложенные в два яруса. По ним можно было определить, что настил пола шел параллельно стенкам встроенной камеры и неоднократно ремонтировался.

Это строение нам напоминало подобное же сооружение на усадьбе Б, которое мы также считаем коптильней. Но здесь размах был гораздо шире. К восточной стене этой постройки примыкал другой сруб, размером 4 X 5 м, с печью в углу, который был связан внутренней дверью с коптильней.

Рядом с этими постройками прослеживалась часть жилого дома старого типа, с сенями, отделенными бревенчатой стеной. Размер сеней 7 X 3 м, из чего можно сделать вывод, что общие размеры дома составляли примерно 7 X 10 м. Печь располагалась оправа от входа.

Итак, в середине XIII в. территория обоих дворов усадьбы И представляется нам заселенной многочисленными семьями мелкого люда, вероятно, ремесленниками или дворовыми людьми. Владелец усадьбы, очевидно, жил на территории, примыкавшей к усадьбе с южной стороны. Только одна берестяная грамота была найдена на усадьбе И в слоях 60 - 70 годов XII в. - № 377. Это начало любовного письма. Вот его текст: «От Микиты к Ульянице. Пойди за меня. Я хочу тебя, а ты меня. А на то свидетель Игнат…».

Мы не знаем, к сожалению, всего письма, но все основное здесь сказано.

Поповские грамоты