Читать книгу - "Волчья Яма - Альтер-Оми"

слабыми способностями и лишь потом узнал, что это чужак. Ему повезло, и парень выжил, но, хотя он и сам влез в чужую драку, виноват, конечно, оказался Алан. Они с отцом сошлись на том, что это была подстава, уж больно чужак лез именно под его удар.

— Они будут предлагать тебе сотрудничество и обещать золотые горы, — предупредил отец, — выбор, конечно, за тобой. Но знай, что они обязательно обманут, и все кланы станут презирать тебя, если согласишься.

Алан и сам не собирался сотрудничать с сарконтами и ненавидел их еще с детства, помня, как они избили отца и у того стали отказывать ноги. Его приговорили к трем годам, и за себя он не беспокоился. Кроникса* — одного из самых серьезных кланов — в тюрьме встретят хорошо, а три года пролетят быстро. Он почему-то вспомнил девчонку с косичками, взял в руки сумку и вышел из комнаты, осторожно прикрыв дверь.

Термины:

Кроникс — глава клана. Кроникс в кланах исполняет функции своего рода губернатора, ответственного за порядок в квартале.

Тиасорс — человек, обладающий лекарскими способностями (стоит намного выше простых врачей).

Виронт — человек со способностями.

Сарконт — представитель власти (полиция).

Анольсиор — (город и агломерация) находятся на бывшей территории России. Высокоразвитый технологичный город. (см. МИР (вики))

Кефрин — летающий транспорт сарконтов.

В ВК-группе есть музыка к книге. Адрес смотрите в анотации. В дополнительных материалах стоят визуалы персонажей (тем, кто предпочитает сам представлять, как они выглядят, заглядывать туда не стоит).

Глава 2

Прошло три года.

Выйдя за ворота тюрьмы, Алан облегчённо вздохнул. Нет, ему не было там плохо. Как кроникса одного из самых влиятельных кланов, его приняли неплохо: отдельная камера, свобода перемещения по территории колонии и почти постоянный доступ к всемирной сети. Мать и брат навещали его каждую неделю, иногда приезжали друзья или даже синтар*.

Часто они занимали отдельную комнату, часами обсуждали дела и порой напивались. Иногда ему приходилось решать споры между кланами или разнимать жесткие замесы внутри самой колонии, а порой даже участвовать в них. Жизнь мало чем отличалась от прежней, за исключением того, что он не мог выходить за пределы этих серых и мрачных стен. Но именно это его и тяготило. Ограничение свободы было невыносимым — он задыхался. И теперь, выйдя за ворота, Алан поднял голову и полной грудью вдохнул пьянящий воздух свободы.

Три тёмных автомобиля стояли у ворот, поджидая его. Подойдя к первому, Алан сначала намеревался сесть на место пассажира, но потом передумал, открыл водительскую дверь и жестом попросил брата пересесть.

— Алан! — радостно воскликнул Игорь, крепко обнимая его, как только он уселся в мягкое кожаное кресло.

— Только не говори, что соскучился, — усмехнулся тот, заводя машину.

— Конечно соскучился! Брат! — Игорь снова потянулся обнять его.

— Хватит! Хватит! — остановил его Алан. — Ведёшь себя как девчонка.

Игорь тут же нахмурился и обиженно уставился вперёд.

— Там и мама скучает, весь день еду готовит. И отец тоже соскучился. Но тебе, как всегда, всё равно.

— Не всё равно, — Алан похлопал его по плечу, разворачивая автомобиль и нажимая на газ.

Автомобили он любил и частенько носился, нарушая правила. Вот и сейчас, после трёх лет заключения, наслаждался скоростью. Два других автомобиля не отставали, держась следом.

— Ребята вечером решили в честь тебя закатить праздник, погуляем, — сообщил Игорь, мечтательно закатывая глаза. — Девочки…

Алан промолчал. Он не любил все эти тусовки и старался избегать их, но понимал, почему другие любили погулять. Молодые парни — что с них взять? Он усмехнулся.

«Думаю о себе как о старике. А ведь мне всего тридцать один».

Отец начал болеть примерно шесть лет назад. После избиения сарконтами, сильный как медведь, мужик почти превратился в калеку. Будь у них в то время нормальный врач или

тиасорс, они бы быстро поставили его на ноги. Но Анольсиор не спешил помогать отребью, живущему у них под ногами. Больше того, город мечтал, чтобы кварталы с их нищетой и преступностью исчезли.

Но они все жили и жили, рожали детей, влюблялись и справляли праздники. Беда лишь больше сблизила всех, заставляя ценить жизнь и не бросать слов на ветер. Отец даже заключил договор с кланом Реус о прекращении бессмысленной вражды, и теперь самые сильные кланы мирно сосуществовали, за исключением случайных драк и споров.

Алан покосился на брата, который беззаботно насвистывал модную мелодию, уставившись в окно. Игорю было двадцать шесть. Красавец, любимец девушек, да и в клане его уважали за добродушный и весёлый нрав. Когда-то Алан был таким же, но в двадцать семь ему пришлось повзрослеть. Отец тогда ещё мог ходить, но вскоре совсем перестал вставать с кровати. Год спустя он официально объявил Алана своим преемником, и бригады поддержали его. С тех пор беззаботность осталась в прошлом.

Конечно, отец и раньше привлекал его к делам, но Алан и не представлял, как это изматывает. Бывали дни, когда он едва добирался до постели и засыпал, не успев поесть, а ночью ему снились люди, чего-то от него требующие. Наутро он просыпался таким же уставшим и снова брался за дела. Мать не раз плакала, глядя на то, как её любимый сын исхудал и ходит с постоянными кругами под глазами.

Отец пристально следил за ним, но скрывал беспокойство и помогал, чем мог. Алан был ему за это благодарен. В то время он часто ошибался, и его позиции самого молодого кроникса были неустойчивыми. Отец не раз уберёг его от серьёзных промахов и помог завоевать уважение бригад.

Непростыми были отношения с ральдором* и синтаром* клана. Владимир, ральдор клана, был искренне убеждён, что именно он должен был занять место отца, и первое время саботировал практически все решения молодого кроникса, порой вызывая у Алана приступы ярости. Однако ему хватило ума не показывать раздражения, и со временем тот притих. Особых иллюзий, что они сработаются, Алан не испытывал и дал себе слово со временем заменить этого человека.

С Вениамином Сергеевичем, синтаром клана, ситуация была гораздо сложнее. Скорее это он мог диктовать условия, чем ему. Было трудно понять его отношение к новому крониксу. Некоторое время синтар сохранял нейтралитет, что вызвало немало пересудов. Но однажды Алана пригласили в кабинет отца. Вениамин Сергеевич уже был там и, потягивая белое вино, холодно разглядывал его своими бесцветными глазами.

Алану не хотелось признаваться даже себе, но он побаивался этого человека с детства. Высокий, сухопарый, с бесстрастным лицом и пристальным взглядом,