Читать книгу - "Восточный фронт адмирала Колчака - Сергей Владимирович Волков"

декабря он два раза бил красных маневром; один раз, когда красные заняли Белибей, он оставил на своем участке часть сил и в жестокие морозы ударил польским полком на красных. Они бежали и дали некоторое время передышки на этом направлении. Выбив красных из Белибея, ему пришлось проделывать такой же маневр на север, так как оставленные им на участке части подались назад. Так шли бои в первой половине декабря, когда в тылу переваривались последствия Омского переворота в пользу адмирала Колчака; когда новая власть окончательно разделывалась с учредилов-цами, а те частью уходили в подполье, частью же начинали сговоры с большевиками.

Переворот в Омске был полной неожиданностью в Уфе; там в это время находился прибывший на несколько дней член Директории и Верховный главнокомандующий генерал Болдырев{14}. Как уже раньше упоминалось, части Народной армии, дравшиеся на Волге, отнеслись к избранию правительства «всея России» равнодушно. До переворота Директория ни в чем не проявила своей работы и судьба ее мало кого интересовала. В отношении армии деятельность новой власти проявилась только в некоторых производствах и во введении ношения погон. Между прочим, в Уфе было много против этой меры – даже генерал Войцеховский. Недостатки новой власти за ежедневной фронтовой работой не обсуждались. Поэтому на фронте просто удивились в первые дни перевороту. Даже ярые противники эсеров говорили: «Нашли время!» Помнится даже разговор по телеграфу с только что произведенным в генералы Каппелем, тот на сообщенную новость сказал что-то вроде, «что все это хорошо, но лучше бы прислали что-нибудь из тыла на фронт. А тут в своей среде еще могут быть недоразумения».

Для нас, находившихся в Уфе, первый вопрос был: надо не допустить на фронте никакой агитации, надо удержать все части на фронте. В этих целях генерал Войцеховский заявил Совету управляющих ведомствами требование не посылать никаких воззваний и не отдавать никаких приказаний помимо него. Не исполнившие будут арестовываться независимо от того, кто будет отдавать приказания. Кажется, был издан приказ. Совет управляющих ведомствами как бы подчинился этим требованиям, но пытался, конечно, разъяснить войскам «Учредительного собрания» происшедшее в своем духе. Кроме того, чехи в это время еще не ушли и была попытка произвести нажим через чехов, то есть представителя Национального Совета доктора Влассака. Попытка не увенчалась успехом, так как генералом Войцеховским было заявлено, что он исполняет указания только главнокомандующего, а чешские войска, пока они в районе Уфы, только командующего группой.

Вскоре появилось знаменитое обращение Омска ко всем, всем через головы даже старших начальников об аресте учредиловцев, где бы они ни оказались. Это приказание в Уфе войскам передано не было – как вносившее раздор, а также не было сразу и исполнено. Ни Директории, ни учредиловцев никто не жалел, но боялись осложнений на фронте. В то же время из Омска получались запросы, что делают войска «Учредительного собрания», особенно Б.К. Фортунатов с конницей. Отвечали, что они на фронте продолжают нести боевую работу и никаких попыток уйти с фронта не имеют. Не верили и переспрашивали, ибо в Омске, по-видимому, об этом раздувались невероятные сведения.

Между тем положение, конечно, было ненормальным. Появилась новая власть, поддержанная большинством русских войск, требовавшая немедленного устранения всяких враждебных группировок; такая группировка была и в Уфе. Она не имела силы и авторитета, но все же считала себя краевой властью, не складывала оружия и взывала. В Уфе находились чехи; генерал Войцеховский был на службе чехов и просил указаний Сырового. Тот заявил о невмешательстве и их не давал, очевидно под влиянием Национального Совета. В конце концов, не получая указаний, генерал Войцеховский, кажется, заявил, что просит освободить его от чешской службы с тем, чтобы получить возможность действовать иначе. Все это разрешилось прибытием из Челябинска эшелона 41-го Уральского полка со специальной миссией арестовать всех членов Учредительного собрания, бывших в Уфе. Те, предупрежденные кем-то об опасности, большею частью скрылись. Охрана Комуча поискам не противодействовала, чехи тоже. Часть членов Учредительного собрания укрыли чехи. Так кончилась эта борьба явно, но началась тайная работа эсеров против адмирала Колчака.

Мы не отдавали, по-моему, полного отчета в последствиях происходящего – не думалось, что ушедшие и даже скрывшиеся эсеры начнут взрывать новую власть. В то же время мы видели, что новой власти будет трудно работать в среде разных сепаратистских стремлений: через Уфу проходили телеграммы оренбургские. Из них мы видели, что атаман Семенов{15} имеет что-то против адмирала Колчака и не желает подчиняться. Атаман Дутов убеждал его не вносить рознь.

В середине декабря, после ежедневных боев, наш фронт медленно приближался к Уфе. Мы считали, что не позже 20 декабря придется оставить Уфу. Тут имела значение и угроза с севера, а также ежедневные постепенные отходы. Решено было дать еще один бой красным с переходом в наступление, а затем действовать в зависимости от результатов. Для выполнения этого решения собрали все, что могли. К этому времени в Уфу прибыл 47-й полк 12-й Уральской дивизии{16}, которая должна была позже прибыть на фронт вся. В Уфе находилась только что прибывшая французская батарея из колониальных войск. Стояли жестокие морозы; прибывшие люди 47-го полка были без теплых вещей, а французы мерзли, несмотря на шубы, теплую обувь и теплые шапки.

Операция эта была разыграна у Чишмы и не увенчалась успехом; наступление противника было несколько задержано, но чувствительного удара нанести не удалось. 47-й Уральский полк понес значительные потери обмороженными, так как, участвуя в бою первый раз, довольно долго лежал на снегу. Обвиняли Каппеля, что тот неправильно его использовал, но, вернее, виновата была неподготовленность командного состава к боям зимой. Позже в составе дивизии этот полк научился драться зимой и неоднократно заставлял красных мерзнуть на снегу под своим огнем. Французы не принесли никакой пользы, так как артиллерии вообще-то было достаточно, а в этих боях она не могла быть использована, так как в эти дни стояла морозная мгла. Каппель скоро просил освободить его от этой артиллерии, так как она требовала больших забот о ней, а пользы не приносила.

После нерешительных результатов этой операции было решено: задерживать противника насколько возможно и подготовиться к обороне фронта уже за Уфой приблизительно на линии ст. Иглино. Для обеспечения Оренбурга с севера в район Табынска отправлялась часть оренбургских казаков. На севере из района Бирска войска должны были отходить частью на восток в район Байки, частью на юго-восток, для обеспечения правого фланга войск, назначенных в район Иглина. В последних числах декабря