Читать книгу - "Мы слишком разные - Диана Грей"

Пожалуйста…

Мысленно уже обращалась к высшим силам.

Пусть она ничего не видела.

Зная свою мать, могу с уверенностью сказать, что она умеет использовать любую информацию как козырь.

— Даже не поздороваешься? — приподняла левую бровь.

Я испуганно посмотрела на неё.

Она видела, что я сама не своя. Даже тетя Рита тревожно стала всматриваться в мое лицо.

«Соберись, тряпка», — приказала сама себе.

Если буду и дальше так явно показывать свои эмоции, то родительница точно все поймёт.

— Привет, мам, — также сухо и безэмоционально ответила я.

Только вряд ли у меня получилось так же хорошо, как у неё, судя по явно ехидной усмешке на лице матери.

— Поговорим?

Мне ничего не оставалось как кивнуть.

Будто у меня есть выбор.

Я столько времени её игнорировала. Пыталась убежать от разговора с ней, что даже поехала на природу с незнакомыми людьми, которые явно не испытывают ко мне светлых, нежных и приятных чувств.

Знала, что рано или поздно она явится сюда. Но…. Сегодня тот самый неудачный момент из всех возможных моментов.

Радостное настроение сразу улетучилось.

Как там говорят? За белой полосой всегда следует чёрная. Белая ушла, вот и явилась чёрная.

Мама смерила меня критическим взглядом и кивнула головой, чтобы я следовала за ней. Мне ничего не оставалось как пойти. Но, когда я проходила мимо тети Риты, она схватила меня за плечо.

— Прости нас, солнышко, — опечаленным голосом прошептала под нос, вперив взгляд в пол.

А я действительно поняла в этот момент, что произошло что-то действительно ужасное.

Но у меня не было времени на раздумья.

Я проследовала в комнату за мамой.

Видимо, за то время, пока она меня ждала, женщина успела осмотреться и теперь хорошо ориентировалась в окружающей обстановке.

Она привела меня на кухню, где я увидела как за столом, ссутулившись, сидел дядя Эдик и смотрел в стол.

Что здесь происходит?

— Эдуард Васильевич, — негромко произнесла я, но он даже не отреагировал на мой голос.

В этот момент четко осознала, что действительно произошло что-то ужасное. А хуже всего было то, что я не могла понять в чем причина. Почему близкие люди, которые поддержали меня в трудную минуту, не могут даже посмотреть мне в глаза, избегая и прося прощения.

Уверена только в том, что причина кроется в маме. Допускаю, что она могла угрожать и манипулировать.

— Оставьте нас, — твёрдо обратилась к нему родительница.

Каково же было мое удивление, когда Эдуард Васильевич молча поднялся и последовал ее указаниям. Он так и прошел мимо меня, не поднимая глаз

Когда дверь закрылась, я устало опустилась на стул.

— Зачем ты здесь?

Не хотелось строить семью и я понимала, что никакой семьи здесь нет. Это просто женщина, которая родила меня, но не дала даже малой частички любви.

Если раньше я пыталась добиться одобрения и чувство гордости у родителей, то сейчас это прошло

Я уже не ребёнок.

Поэтому с холодным равнодушием смотрела на красивую, уверенную в себе женщину и всего лишь хотела узнать цель ее визита (хотя догадывалась причину), а затем, помахав рукой, выпроводить «маму года» за дверь.

— Знаешь, — протянула Аверина старшая. — Сначала я хотела всеми силами вернуть свою блудную дочь домой.

— А сейчас? — со смешком поинтересовалась я.

Мама поджала губы, а затем степенными шагами подошла к кухонному окну.

Я посмотрела вниз и увидела, что она даже не потрудилась снять обувь в доме. А ведь я сама мыла пол здесь.

Несмотря на то, что Маргарита Павловна и Эдуард Васильевич всячески отговаривали меня и уверяли в том, что я не обязана это делать, я понимала, что должна хоть как-то отплатить за их доброту.

Труд закаляет. Я никогда в жизни этого не делала и понимала, что просто должна приучаться к этому. Ведь получается, что сегодня ты имеешь богатых родителей, а завтра — беззащитный котёнок, который выброшен на улицу.

Как в моем случае.

Но хотелось посмотреть на выражение лица родителей, если бы они узнали, что я мыла пол в доме их прислуги. Инфаркт был бы обеспечен.

— А сейчас не вижу надобности.

Самодовольный голос отвлек меня от мыслей.

— Не видишь? — удивилась я.

— Да, — кивнула она. — Я ведь им даже увольнением пригрозила твоим защитникам, которые приютили бедную сиротку. Ты ведь теперь уже знаешь, как трудно сейчас найти работу.

Я резко встала, чуть не опрокинув стул.

— Что ты сделала? — зло переспросила, чувствуя, как внутри меня поднимается злость.

— Но в этом уже нет необходимости, — слишком радостно произнесла она, а затем обернулась ко мне, скрестив руки на груди. — Ведь ты, дочь, отлично сама со всем справляешься.

— О чем ты?

Я чувствовала, как потихоньку начинает раскалываться голова от всех переполняющих ее мыслей.

Попыталась осознать и предугадать о чем говорит родительница, но понимала, что одна догадка хуже другой. Это пугало. Не хотелось, что бы одна из версий оказалась верной. Нервы были на пределе.

— Что же ты не рассказала своим родителям, что решила послушать их?

Руки начали дрожать, но теперь я поняла, к чему она клонила. А затем последующие слова полностью подтвердили самую страшную догадку и морально раздавили меня.

— Почему ты не сказала, что встречаешься с Тимуром? Мы с отцом очень рады, что все так сложилось. Могла бы и порадовать нас.

Глава 25 Шантаж

Вероника

— Откуда ты знаешь? — Нашла кое-какие силы, чтобы произнести это сквозь пересохшие губы.

Я чувствовала себя потерянной. Потому что нет ничего хуже, если об этом узнают родители. Если они захотят рассказать Тимуру, тогда нашему, только зарождающемуся доверию придёт конец. Не говоря уже об отношениях.

Он не должен ни в коем случае сейчас узнать о том, кто я. А если я не хочу, чтобы мама рассказала обо всем отцу, а он — Тимуру, то придётся принять ее условия

Как иронично. Меня шантажирует собственная мать.

Нет хуже врагов, чем собственные друзья и родители.

— Вы не скрывались, целуясь под окнами, — жестко припечатала мама.

Я нецензурно выругалась себе под нос.

Слишком неразумно поступила, а теперь пожинаю действия своих беспечных действий.

Идиотка.

— А ты, видимо, стояла возле окна и наслаждалась вазоном, — иронично сказала, кивнув на непонятное растение.

— Выглядывала дочь из окна. — улыбнулась одними губами.

Эйфория от свидания полностью исчезла, на смену ей пришло осознание, что я влипла. Даже мелькнула мысль про ловко расставленную ловушку. И я понятия не имела как это все разрулить.

Обмен любезностями ни к чему