Читать книгу - "Патогенез. История мира в восьми эпидемиях - Джонатан Кеннеди"

и сложное общество на Американском континенте. Вирус убил от 30 до 50 процентов населения, включая императора Уайну Капака, его назначенного наследника и большую часть двора. Это привело к войне за престолонаследие между двумя сыновьями Уайны Капака, в которой действующий император Уаскар был побежден своим сводным братом Атауальпой незадолго до прибытия испанцев. Писарро уже дважды пытался вторгнуться в это огромное и сложное общество, но только после того, как оспа ослабила и разделила его, он смог завоевать империю инков с сотней пеших солдат и несколькими десятками конных. Как и в Новой Испании, коренное население в течение следующего столетия подвергалось последовательным вспышкам инфекционных заболеваний, которые еще больше ослабляли их способность и решимость сопротивляться испанскому империализму.

В результате занесения инфекционных заболеваний из Европы население всей Америки сократилось на 90 процентов - с 60,5 миллиона человек в 1500 году до 6 миллионов столетие спустя. Население всего мира сократилось на 10 %. Сокращение подсечно-огневого земледелия и восстановление лесов на десятках миллионов гектаров обрабатываемых земель привели к уменьшению содержания углекислого газа в атмосфере, что видно по кернам льда, пробуренным учеными в Антарктике. Демографический коллапс привел к охлаждению глобальной температуры воздуха на 0,15 градуса Цельсия, что способствовало наступлению Малого ледникового периода в начале 1600-х годов.

Но почему же американские патогены не оказали столь же разрушительного воздействия на европейских захватчиков? Ведь инки и мексиканцы жили в огромных, хорошо связанных между собой урбанизированных империях, которые прошли через неолитическую революцию более 4000 лет назад. И все же есть свидетельства передачи только одного инфекционного заболевания от коренных американцев к европейцам: сифилиса. О его загадочном происхождении свидетельствуют различные названия, которые он приобрел по мере распространения по Старому Свету в конце XV - начале XVI веков. Англичане называли его французской оспой, французы - Morbus Germanicus. А во Флоренции это была неаполитанская болезнь. Уильям Блейк называет сифилис чумой: "проклятие юной блудницы", которое "язвами омрачает брачный катафалк". Сифилис, конечно, причинил немало боли, раздражения и смущения жителям Европы, но по количеству смертей и разрушений его воздействие не может сравниться с тем, которое оказывали патогены Старого Света на Американском континенте.

Как объяснить почти односторонний поток патогенов из Европы в Америку, несмотря на относительно высокую плотность населения в Мексике и Перу? Инфекционные заболевания, которые развились для заражения людей после неолитической революции, возникли на основе одомашненных стадных животных. В Евразии было много таких животных, включая свиней, овец, коров, коз и лошадей. Морские свинки, собаки, индейки, мускусные утки, альпаки и ламы были одомашнены в разных частях Америки. Но из них единственными стадными животными были альпаки и ламы, которые встречались исключительно в Южной Америке. В отличие от предков евразийских сельскохозяйственных животных, альпаки и ламы до одомашнивания не жили огромными стадами, что ограничивало возможности для возникновения и распространения болезней. В результате неолитическая революция в Америке, по-видимому, не сопровождалась разрушительной эпидемиологической революцией.

Тот факт, что от болезней, вызванных патогенами Старого Света, гибли почти исключительно коренные американцы, был воспринят обеими сторонами как недвусмысленный знак того, что Бог или боги поддерживают испанских захватчиков. Это укрепляло веру конкистадоров в праведность их кровавой и алчной миссии. В отличие от них, мексиканцы и инки остались в недоумении и отчаянии. Испанские летописцы описывают, как коренные жители кончали жизнь самоубийством, бросали новорожденных детей и убивали шаманов, "чтобы убедиться, что таким образом болезнь прекратится". Коренные американцы созрели для обращения в религию, которая, судя по имевшимся у них данным, казалась им намного более совершенной. Они приняли католицизм с рвением, которое проявляется до сих пор: сегодня 40 процентов всех католиков мира живут в Латинской Америке. Испанская культура, однако, не была принята поголовно. Многие конкистадоры были молодыми искателями удачи, путешествовавшими в одиночку. Они селились с женщинами из знати мексиканцев и инков - теми, кто пережил эпидемии, - и создавали новое гибридное общество, общество метисов, которое черпало черты как коренной, так и европейской культур.

Испанцы навязали своим колониям загнивающие структуры феодализма. Конкистадоры, как правило, происходили из обедневших дворянских семей. Помимо поиска золота, их жизненными целями были владение поместьем и контроль над трудом людей, которые на нем работали. Знатные люди получали от испанской короны земельные гранты или энкомьенды, которые давали им право на дань и труд коренных жителей, живших на "их" территории. После долгих размышлений Фернандо и Исабель, испанские монархи, решили, что порабощать коренных американцев неправильно. В отличие от мусульман, они не решили отвернуться от единого истинного Бога и не причинили испанцам никакого вреда. По крайней мере, номинально те коренные жители, которые пережили волны эпидемий, не были рабами; они продолжали жить в своих деревнях и не могли быть проданы. Как и у феодалов на родине, у испанских энкомендеро тоже были обязанности: они должны были давать своим подопечным религиозное образование, защищать их и выплачивать символическую зарплату в размере одного золотого песо в год, чтобы покрыть расходы на одежду. Однако эти обязанности часто игнорировались.

Испанцы так и не нашли мифический Эль-Дорадо, но в 1545 году они обнаружили нечто лучшее: гору из чистого серебра. Серро-Рико в Потоси находится в Андах на территории современной южной Боливии на высоте 4 000 метров, в двух с половиной месяцах пути на вьючных животных из Лимы. В нем содержалось столько высокопробной серебряной руды, что она давала около 80 процентов серебра, добываемого во всем мире в течение последующих 250 лет. Несмотря на удаленное расположение, через пятьдесят лет после открытия месторождений Потоси стал шахтерским городком с населением 160 000 человек - больше, чем любой город Испании того времени. А в его магазинах можно было купить роскошные изделия со всего мира, включая шелк и лен, венецианское стекло и китайский фарфор.

Это удивительное процветание было построено на системе принудительного труда под названием "мита", которая была адаптирована и названа в честь традиционного института инков. Начиная с 1570-х годов коренные общины, проживающие в окрестностях Потоси, должны были предоставлять каждого седьмого своего взрослого мужчину для работы в шахтах. Работа - перенос тяжелых грузов руды по шатким лестницам через крутые узкие шахты на поверхность - была изнурительной и опасной. Мита была отменена только в 1812 году, и к тому времени запасы серебра в Серро-Рико были практически исчерпаны. Экономист из Гарварда Мелисса Делл показала, что негативные последствия этого явления до сих пор проявляются в Боливии: сегодня семьи, живущие в районах, где жителей заставляли работать в Потоси, беднее, нездоровее и менее образованны, чем семьи в соседних районах, где не было миты.

Доходы