Читать книгу - "Зимняя сказка для одинокого мужчины - Мануэлла"

роль наивного глуповатого простачка, боявшегося собственной дочери. Даже его " состаканники"- и те боязливо косились на меня, думая, что я за мегера такая? Думаю, для отца такое псевдоподчинение было своеобразной компенсацией за то, что он творил под градусом.

Двое охранников, что по приказу Дмитрия проводили меня обратно в спальню, даже не смотрели на меня. Мои попытки заговорить остались без ответа- по их недовольным моей настойчивостью физиономиям видно было, что с парнями недавно провели разъяснительную работу насчёт моего положения здесь.

Не успела я в мыслях расчленить моего мучителя на сотню крохотных кусочков, как открылась дверь, и нарисовался он, собственной персоной.

В простой черной футболке, тёмно-серых спортивных брюках и бейсболке он казался воплощением мужественности и красоты мужского тела. На пару мгновений я даже не могла оторвать взгляда от стального пресса.

— Собирайся, мы едем в клинику- сперва я хотела запротестовать, надо же, командир выискался, но потом, решив, что вот он- мой шанс на свободу (в клинике явно будут люди. Да и полицию там вызвать можно- здесь нечего ребенку нервы трепать, вдруг увидит или услышит что. А там- вызвала и попросила доехать с ними до отделения. И бежать. Бежать и как можно дальше)

— Хорошо, я сейчас. Дай мне пару минут, пожалуйста, — он удивленно приподнял бровь, но кивнул, оставив меня одну. Видимо, тоже ожидал скандала. Ничего, скандал ты обязательно получишь! Просто немного позже.

В клинику ехали с пафосом, достойным супружеской четы президента и первой леди — две машины с охраной позади, а в нашей- личный водитель. Хмурый и недовольный Дмитрий рядом со мной, все время украдкой скользящий по моей фигуре. По его приказу мне даже привезти новые вещи, и сейчас я была одета в свободные спортивные брюки черного цвета, светло-бежевую футболку и легкие кроссовки без шнурков. "с животом их надевать будет одно удобство"- подумала я, с легкостью обувая эти невесомые творения известного дизайнера. Но тут же одернула себя — вещи я верну, мне от него ничего не нужно. Брать что-то у такого тирана — значит, впадать от него в зависимость. И он не преминет этим воспользоваться.

В клинике нас едва ли не на руках внесли в кабинет диагностики- от того, как невыносимо приторно лебезил главврач перед Дмитрием, я невольно закатила глаза- " цирк, да и только". И Дмитрий едва заметно улыбнулся в ответ, разделяя мои мысли. Лишь усилием воли заставила себя вспомнить, что этот человек не на моей стороне. Сурово взглянула в ответ, но по сердцу резануло его разочарованное лицо- словно конфетку у ребенка отобрала.

Впрочем, он довольно быстро оправился от всего. А главврач всё суетился:

— Вот сюда, проходите, пожалуйста. Ложитесь на кушеточку, брючки и нижнее белье снимайте (если меня сейчас не затошнит от беременности, то точно вывернет от тона главврача — как со слабоумной разговаривает).

— Сергей Семёнович, спасибо. Дальше мы сами- отправил суетящегося главврача за дверь Дмитрий, я едва не расплакалась от благодарности. Гормоны.

Врач УЗИ, спокойная женщина средних лет, поправила очки, водя внутри меня датчиком:

— Так, сейчас проверим и беременность — ее наличие, и, если подтвердится — я даже не глядя почувствовала, как на этих словах напрягся Дмитрий — ещё бы, оказывается, он все это время держал меня за руку, а сейчас машинально сжал ее- как она протекает. Вижу, что он едва заметно морщится от боли- рука всё ещё слегка кровоточит. Ну и нечего стены бить!

Ни за какие коврижки я бы не отпустила руку этого мужчины. Мне было ни капли не стыдно и даже чувство неловкости от того, что Забельский видит меня вот так, на кушетке, с раскинутыми голыми ногами, датчиком между ними, отпустило почти моментально. Я не знаю, что со мной было в тот момент — те самые гормоны, страх, но так хотелось быть как все. Осознавать, что рядом твой близкий человек, что вы вместе пришли на УЗИ. Что твой ребенок (а я почти на 100 процентов теперь была уверена, что беременна) — не " плод" случайной разовой связи, а волшебный дар судьбы, счастье для обоих родителей. Слеза скатилась у меня по щеке, и Дмитрий смахнул ее свободной рукой. Я благодарно улыбнулась в ответ. Тишина, что окутывала нас, сблизила- лишь тихое мерное " побулькивание" от монитора было слышно в кабинете. Наконец, оторвавшись от экрана, врач повернулась к нам:

— Беременность есть, поздравляю. Многоплодная- два плода. Сердцебиение обоих в норме, все остальные параметры также — она сделала паузу, давая нам свыкнуться с информацией. А я в оцепенении вглядывалась в экран монитора, но ничего, кроме двух небольших черных точек, не могла разглядеть. Двое! Двое детей! Двойняшки или близнецы. Все, что я помнила, знала о них- это что все детки от одной беременности называются близнецами. Не важно, разнополые или однополые. Схожие или нет.

Двое! Не один- двое!

Страх накатил внезапно, с головой окунув в сомнения и переживания- а какой мамой я буду? Что я знаю вообще о детях? Как справлюсь одна, с двумя?!

Ровный голос Дмитрия слегка успокоил:

— Точно двое? Это уже видно?

— Да, на этом сроке хорошо видны оба эмбриона, отчетливо прослушивается сердцебиение каждого. Ну и по результатам ХГЧ, что переслал ваш доктор, видно было сразу- он зашкаливает. А такое свойственно в основном при многоплодной.

Дальше пошли те банальности, что даже я знала- поберечь себя, по утрам обязательно завтракать, можно даже лежа в постели, не переутруждаться. Вести мою беременность будут здесь- я подписала всё даже не глядя. Теперь я ответственна за судьбу сразу двух малышей. И в жизни себе не прощу, если благодаря моей гордости с детьми что-нибудь случится. Нет, нужно быть трезвой и рациональной, прагматичность еще никого не убивала- ведение беременности и роды лучше всего доверять профессионалам. А их услуги весьма дороги.

Все еще пребывая в шоковом состоянии позволила Дмитрию вывести себя из клиники и посадить в машину.

— Заедем поесть — безапелляционно заявил он. Впрочем, я бы и не спорила. Сейчас, сконфуженно поглядывая в окно, я чувствовала себя тем глупым попугаем из мультфильма, что сперва улетел от хозяина, но затем, вдоволь хлебнув тягот " вольной жизни", пристыженный прилетел в родные