Читать книгу - "Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов"

2013 году, в самый канун разворота страны к национальному интересу после ампутации нации профессиональных перебежчиков по имени Украина. Рассказы уроженцев Риги, росших в США, как выглядит в Москве кинотеатр «Юность», нам вдруг разнадобились — до такой степени, что выношенную Михаилами разработку второго сезона на канале отвергли. Режиссер Попогребский честно сказал перед запуском, что «в эту историю еще не наигрался», и ему дали поиграть еще.

Вероятно, за отмеченные всеми без исключения гениальные титры.

Баллистическая ракета, выходящая из емкости для карандашей. Авианосец в стакане чая с номенклатурным подстаканником. Лайнер, летящий по шкале настройки приемника «Ригонда». Копошение картонных людишек у подножия гигантской «вертушки». Большая игра мириадами человечков и пластмассовыми орудиями их уничтожения.

Однако любой точный образ универсален. Игра невоспитанных великанских детей с человечеством — это не про советскую олигархию. Это про авторов картины.

Они ржали, и их несло.

Зайки. Последняя надежда просвещенного мира.

Оптимисты, блин.

Я давно антиресуюсь — ты не засланная к нам? «Оптимисты. Карибский сезон», 2021. Реж. Алексей Попогребский

Провал фильма про Зулейху послужил сигналом: зритель больше не хочет смотреть про аспидов-большевиков, отнявших у него будущее. Внешняя угроза всегда мирила здесь оппонентов, а нынче она налицо. Где надо, посыл прочли и законсервировали премьеры фильмов того же пула «Обитель» и «Оптимисты-2» аж на полтора года со дня первых анонсов. Но что-то (не тогдашние ли протесты?) заставило переменить решение, и новые «Оптимисты» встали в сетку.

Если так — базар назрел прямой.

Последние фильмы «Продюсерской компании Валерия Тодоровского» создают впечатление, что давно натурализованный в США Валерий Петрович желает на выходе погромче хлопнуть дверью. Нет в России продюсера, что не мечтал бы зайти в голливудское кинопроизводство, и идея кажется перспективной: рассматривать самые горячие точки русско-американской грызни с тамошних позиций. Заказанный Росатомом сериал «Бомба» был не о слаженной работе ученых и разведки, а о лагерях, тюрьмах, блатье и вохре, драках на ученом совете и случайно выросшем из этого ядерном щите СССР. Новые «Оптимисты» — не о ловком прессинге границ США и перевербовке Кубы в дни трансфера власти от республиканцев к демократам — а о людях в плохих костюмах и шляпах, которые бездарно троллят верховного гегемона планеты.

Первых «Оптимистов» придумали экспаты М. Идов и М. Шприц, детьми вывезенные в эмиграцию, но весьма заинтригованные ростом киноиндустрии в стране рождения. Назначив себя мостом меж двумя родинами, они изобрели некую информационно-аналитическую службу МИДа, занятую сближением сверхдержав через игру в гольф и укомплектованную такими же, как сами, отъявленными оптимистами с двуствольной идентичностью. Фильм запускался в самый канун исторической ампутации Украины, поставившей крест на любых сближениях. Заявка авторов на второй сезон была забракована — рождая надежды на резкую радикализацию национального интереса.

Расчет не оправдался.

Пружиной фильма стал бурный роман офицера внешней разведки КГБ (Сергей Безруков) с американкой русского происхождения (Елизавета Боярская), которого не могло быть в природе, ибо разведке под страхом тюрьмы запрещены контакты с иностранками, особенно русскими: это идеальная легенда для т. н. «вербовочного подхода». С течением серий Саша Брэдли и впрямь окажется агентом ЦРУ, кто бы мог подумать. Все это похоже на хохму — но хохмами для ближнего круга только и заняты новые сценаристы Ванина и Морозов. Журналиста у них зовут Алан Смити (коллективный псевдоним голливудского халтурщика: если режиссеру стыдно за фильм, он ставит в титрах: «directed by Alan Smithee»). Другого играет суперстар медийного пула 90-х Эдди Опп, копия сенатора Маккейна, — что радует своих, но непонятно всем остальным. Боярская живет в Нью-Йорке на Элизабет-стрит. Мировые проблемы герои перекуривают на крыше МИДа — точной копии курительной крыши журнала «Афиша», где замглавного этого издания Е. Ванина провела многие часы. Казалось, авторам предложили: «А давайте поваляем дурака, будто мы молодые бюрократы 60-х, и от нас зависят судьбы планеты?» — «А что надо делать?» — «А что и всегда — толочься на крыше, квасить, креативить, козлить центральную власть и упиваться собой, любимыми».

Вскоре веселуха идет вразнос. Авторы совершенно перестают скрывать отвращение к стране плохих костюмов, надрывных стихов, злых чекистов и железных подстаканников. У Симона Соловейчика в «Ватаге „Семь ветров“» был отличный термин «подлость пересказа»: так вот, все события того года, внутренние перепалки и пропагандистские нелепицы окрашены откровенной подлостью пересказа. Худенького еврея Голуба запрягают петь хрень про Кубу в окружении кордебалета автоматчиц с лицами комсомольских мегер (похабная пародия на номер Кобзона «Это идут барбудос» для новогоднего «Огонька»-64). Мидовец после командировки в Лаос стонет по картошке с селедкой, которые для него «и есть Родина». Из контейнера грузов для Кубы выпадают валенки (шутка такая). Влюбленные разведчики снимают на час колхозный отель «Золотой колос» (еще одна шутка). Мир плохого белья и девушек по имени Клава дерзает защищать остров бородатых бабуинов (один из которых Че Гевара) от современной и динамичной державы, где имеют счастье проживать авторы фильма.

В реальности операция «Анадырь» была образцом сверхсекретного прорыва в самое подбрюшье главного противника. Данные космической разведки, коими Америка так гордится, легли на стол Кеннеди в момент, когда ракеты с кубинских пусковых шахт уже были в состоянии добить аж до Канады. Слабым звеном затеи было отсутствие грамотного сценария отхода и симметричных точек размена: личный хрущевский недогляд. Тодоровский в интересах нового местожительства превратил умелую демонстрацию возможностей в постыдную клоунаду.

«Обрадовались тогда буржуины, записали поскорее Плохиша в свое буржуинство и дали ему целую бочку варенья и целую корзину печенья».

Вот к чему приводит здоровый оптимизм.

Иван Топорышкин пошел на охоту «Мосгаз», 2012. Реж. Андрей Малюков

Ищут прохожие, ищет милиция, ищут дружинники нашей столицы,

Ищут давно, но не могут найти дядю какого-то лет тридцати.

Среднего роста, сутулый, но крепкий. Ходит в ушанке, а может быть, в кепке,

В зимнем пальто или в летнем пальто — этого точно не знает никто.

Кто же, откуда и что он за птица — дядя, которого ищет столица?

Ходит про дядю таинственный слух: он убивает детей и старух.

Будто бы дядя работник «Мосгаза», странный преступник, сбежал от Указа,

Будто он псих, будто садист, будто какой-то заезжий артист.

Роздали сыщикам дяди приметы, дядино фото и пистолеты,

Под наблюдением каждая дверь — трудно преступнику скрыться теперь.

Ловит милиция разных прохожих — каждый прохожий на дядю похожий.

В МУРе гадают: псих иль не псих? А дядя еще укокошил двоих.

Ходят прохожие, смотрят уныло. Спички берут в магазинах и мыло.

Снова скупают крупу и муку. Врезали в