Читать книгу - "Большое шоу в Бололэнде. Американская экспедиция по оказанию помощи Советской России во время голода 1921 года - Бертран М. Пэтнод"

по вопросам помощи Америке, настаивал на том, что только правительственные чиновники должны заседать вместе с руководителями АРА в центральном комитете, что об участии русских-некоммунистов не может быть и речи. Элмер «Томми» Берланд, принимавший участие в обсуждениях RAKPD, заметил в Лондоне 11 сентября, что «Советское правительство в энной степени подозрительно» относится ко всем организациям, не находящимся под его прямым контролем.

Этого объяснения было достаточно, хотя Бурланд, возможно, не знал о влиянии совсем недавних событий на судьбу предложения RAKPD. В июле, в рамках попытки привлечь иностранное внимание, большевики предприняли неортодоксальный шаг, разрешив создать в Москве квазинезависимую национальную организацию помощи, Всероссийский комитет помощи голодающим. Идея была задумана группой социалистов и либералов, не являющихся большевиками, от имени которых Горький ходатайствовал перед Лениным, который дал свое одобрение. Хотя Каменев был председателем этого комитета, в который входили другие видные большевики и сам Горький, большинство из его шестидесяти трех членов были беспартийными общественными деятелями, что часто означало, что в тот или иной момент после Октябрьской революции они были открыто настроены против власти большевиков.

Политбюро, очевидно, придя в ужас от перспективы позволить таким омерзительным персонажам вновь появиться на исторической сцене, одобрило проект с большой неохотой и только по настоянию Ленина. Пытаясь успокоить особенно озлобленного коллегу, Ленин цинично заверил, что комитет будет использован для привлечения «пары вагонов» продовольствия с Запада, а затем распущен. Когда в конце июля советское правительство, наконец, опубликовало свое собственное официальное обращение из Берлина о помощи голодающим, оно сослалось на существование этого комитета как на свидетельство своей добросовестности.

За свой очень короткий срок существования Всероссийский комитет помощи голодающим пользовался значительной свободой действий по меркам Советской России 1921 года - по крайней мере, в соответствии с его письменным мандатом. Он имел право собирать средства, издавать собственную газету, создавать местные отделения и подавать заявки на продовольствие за границу. Возможно, неизбежно, что эмигрантские и другие западные издания всех мастей свободно рассуждали о том, что этот комитет по борьбе с голодом может стать ядром постбольшевистского правительства в России. В ретроспективе такие надежды кажутся бессмысленными мечтами, но, учитывая ход событий в то мрачное лето, кто мог сказать? По словам Виктора Сержа, даже Горький верил, что это новое создание может стать «зародышем завтрашнего демократического правительства».

Подобные разговоры могли только ускорить неизбежный конец. После подписания Рижского соглашения дни комитета общественной помощи были сочтены, поскольку он выполнил свою пропагандистскую функцию и, таким образом, изжил себя. На самом деле его дальнейшее существование может оказаться опасным. Нансен был в Москве, предлагая связать свою миссию по оказанию помощи с комитетом, американцы вот-вот должны были прибыть в столицу, а комитет готовился отправить делегацию за границу. 26 августа встревоженный Ленин отправил Сталину записку для распространения среди всех членов Политбюро, в которой признавал, что небольшой эксперимент был ошибкой или вот-вот станет таковой. «Больной зуб» пришлось удалить без промедления.

Ленин приказал распустить комитет, а его небольшевистских членов арестовать под различными предлогами и, в некоторых случаях, выслать из Москвы — и все это под аккомпанемент надлежащим образом организованной пропагандистской кампании. Действительно, на следующий день, 27 августа, всего за несколько часов до того, как Кэрролл и авангард вошли в Москву, правительство издало указ о роспуске комитета. Когда некоторые из его членов, не являющихся большевиками, собрались на заключительное собрание, туда прибыл отряд ЧК, производивший аресты и выносивший смертные приговоры. Та же участь постигла членов местных отделений комитета.

Председательство Каменева в этом злополучном «общественном» комитете стало причиной некоторой путаницы, потому что он также был связан с официальным советским органом помощи, Центральной комиссией помощи голодающим, известной под русской аббревиатурой Помгол. Когда в июле через Горького он телеграфировал официальный советский ответ Гуверу, он подписал его как заместитель председателя этого органа. Именно Помгол и его местные органы имели в виду большевики, когда выступали против создания «параллельных» комитетов АРА. Однако так получилось, что Помгол в конечном итоге функционировал в основном как агентство по сбору средств, и его фактический вклад в помощь голодающим даже отдаленно не соответствовал тому, какое внимание ему уделялось в советской прессе.

Несостоявшийся Всероссийский комитет по борьбе с голодом не имел никакого отношения к намерению АРА создать RAKPD. Тем не менее, эпизод с этим злополучным комитетом оказался весьма актуальным для судьбы предлагаемого RAKPD. Во-первых, его пример показал большевикам опасность экспериментов с «буржуазными» национальными органами. Кроме того, это практически исключило любую возможность того, что уважаемые россияне-некоммунисты согласятся войти в центральный совет RAKPD. Кэрролл и его коллеги взяли интервью у известных москвичей, включая ведущих профессоров Московского университета, каждый из которых «вежливо, но твердо» отказался от участия.

Томми Берланд сообщил в Лондон 9 сентября, что за отказом московских профессионалов входить в состав RAKPD стояли два фактора: опасение, что американская помощь может поддержать советский режим — что означало, что их сопротивление представляет собой «мягкую форму саботажа» — и основательное запугивание интеллигенции. Второй пункт был достаточным объяснением для Фишера, который написал, что «Террор, этот безжалостный паровой каток» подавил любое стремление к государственной службе. Это может привести к тому, что вы окажетесь во внутренней ссылке, как несчастные члены комитета общественной помощи, или даже к тому, что вас убьют, подобно группе из шестидесяти одного общественного деятеля в Петрограде всего несколькими неделями ранее, обвиненных в членстве в «контрреволюционной» организации и расстрелянных.

Американцы обратились к Горькому, полагая, что его вступление на пост председателя центрального комитета RAKPD обеспечит достаточное политическое прикрытие, чтобы побудить других подписаться. Горький отклонил предложение. Он мог достоверно сослаться на плохое состояние здоровья, но в любом случае он знал, что из проекта ничего существенного не выйдет. Вскоре он уедет из России в Берлин, где его ждет выздоровление, которое превратится в восемь лет эмиграции.

К тому времени, когда Хаскелл прибыл на место происшествия, АРА уже отступила от своего первоначального плана, согласившись с тем, что, хотя формирование местных комитетов будет проходить по плану, центральный комитет RAKPD будет состоять исключительно из представителей советского правительства и АРА. Однако вскоре стало ясно, что даже в таком измененном виде система RAKPD непригодна для России. Местные комитеты АРА оказались неспособными действовать независимо. Хуже того, у властей не возникло особых трудностей с фальсификацией их членства, в результате чего многие из них были «столь же очевидно переполнены, как на любом съезде в Таммани», по словам сотрудника службы помощи в Казани. Таким образом, они угрожали стать чем-то большим, чем просто помехой, средством государственного контроля над операциями АРА.

Поэтому для русского подразделения было приятной новостью, когда в начале ноября Гувер распорядился отказаться от названия RAKPD и проводить миссию строго в рамках операции АРА. Продовольственные комитеты должны были