Читать книгу - "Австро-Венгерская династия. Габсбурги на обломках империи - Наталия Николаевна Сотникова"

курорт Экс-ле-Бен. Дальновидный князь Меттерних приставил к ней в качестве сопровождающего помощника австрийского генерала и дипломата Адама-Альберта фон Нейперга, причем снабдил его весьма недвусмысленными инструкциями, определявшими направление его действий:

«Граф фон Нейперг постарается со всей тактичностью отвлечь герцогиню от мысли о поездке на остров Эльба, поездке, которая опечалит отцовское сердце его величества императора, проявляющего нежнейшую заботу о благополучии своей любимой дочери. Он без колебаний использует любое средство в своей власти, чтобы отговорить ее от этой мысли…»

Граф Адам-Альберт фон Нейперг, камергер императорского двора, сделал прекрасную военную карьеру, которой не помешал тот факт, что он то ли на дуэли, то ли в ходе военных действий — тут источники расходятся, — потерял один глаз. Черная повязка на лице даже делала его более неотразимым, и соблазнить неопытную Марию-Луизу, которая не знала ни одного мужчины, кроме своего «Напо», было для него делом несложным. История даже сохранила точную дату падения Марии-Луизы: 27 сентября 1814 года. В тот день граф фон Нейперг вывез герцогиню на прогулку в горы. На обратном пути, неподалеку от часовни славного героя швейцарского народа Вильгельма Телля, их застигла ужасная гроза. Парочка была вынуждена искать приюта на постоялом дворе «У золотого солнца». Именно там, в простой спальне, ничуть не напоминавшей о роскоши французских опочивален, Мария-Луиза отдалась фон Нейпергу. Вернувшись в Вену, она написала своей фрейлине, герцогине де Монтебелло:

«Только представьте — в последние дни моего пребывания в Эксе император (Наполеон Бонапарт) слал мне одно письмо за другим, принуждая меня ехать к нему, бежать с помощью одного лишь месье Гуро и оставить моего сына в Вене… Я подумала, что это очень плохая идея, и откровенно сказала ему, что не могу приехать прямо сейчас. … Я пока не поеду на остров Эльба и никогда не поеду (вы лучше всех знаете, как мало я этого хочу), но император такой легкомысленный, такой безответственный!»

Она поселилась в своем герцогстве Пармском, которым, надо сказать, управляла с истинно габсбургской рачительностью. В результате войн герцогство было разорено, на него была наложена огромная трехмиллионная контрибуция, народ буквальным образом обнищал. Мария-Луиза привезла с собой фон Нейперга в качестве обергофмейстера и министра. Вдвоем они сумели наладить как экономическую, так и культурную жизнь Пармы, ибо прекрасно образованный граф также был любителем музыки и покровителем искусств. В частности, в 1829 году в Парме премьерным спектаклем «Заира», опусом молодого, но уже заявившего о своем ярком таланте композитора Винченцо Беллини, был открыт оперный театр «Театро Дукале». В наши дни уже под названием «Театро Реджо» он славится высоким качеством своих постановок и взыскательными зрителями, которые не стеснялись освистывать таких знаменитостей как Лучано Паваротти.

Так что в историю этой итальянской провинции правительница вошла как «Добрая герцогиня Мария-Луиджа», до сих пор главная улица Пармы носит ее имя. По ее инициативе был построен мост через реку Таро, скотобойни, приведено в порядок мемориальное кладбище делла Виллетта, на котором после полувекового странствия упокоился прах великого скрипача Никколо Паганини, некоторое время служившего при дворе Марии-Луизы и награжденного герцогиней Константиновским орденом. Помимо этого было построено несколько больниц и приютов, отреставрирован герцогский дворец. Свою страсть к садоводству правительница удовлетворяла преобразованием герцогского парка, сотворив уникальный пример сочетания итальянского и французского стилей и открыв это место для общественного посещения.

Однако в интимной жизни Мария-Луиза превратилась в настоящую нимфоманку. Хотя после рождения первенца врачи заявили, что последующие роды были бы смертельно опасными для ее здоровья, герцогиня опровергла это мнение, произведя на свет сначала троих детей: в 1817 году дочь Альбертину, в 1819 — сына Вильгельма-Альбрехта, в 1821 — девочку, умершую в младенчестве. Появление младенцев держалось в глубокой тайне, новорожденных отдавали на воспитание в семью доктора Росси. Из-за последствий своей неумеренной страсти Мария-Луиза совершенно забросила сына, воспитывавшегося в Вене[51], отчего тот глубоко страдал. Герцогство Пармское было отдано его матери лишь в пожизненное управление, Франц не имел права наследования, поэтому дед в качестве возмещения пожаловал ему титул герцога Рейхштадского, происходивший от названия небольшого местечка в Богемии. Плодовитость герцогини Пармской приводила в отчаяние князя Меттерниха, но он ничего не мог поделать с любвеобильной женщиной. В результате частых родов и выкидышей Мария-Луиза быстро состарилась, пренебрегла чисто женскими пристрастиями, стала одеваться безвкусно и старомодно.

Вся эта история была сущим скандалом, поскольку оба любовника официально состояли в браке. Правда, жена фон Нейперга скончалась еще в 1815 году, оставив ему четверых сыновей, но Мария-Луиза потеряла мужа только 5 мая 1821 года. Печальное известие, полученное ею лишь 16 июля, ничуть не огорчило молодую женщину: невзирая на пребывание на последнем месяце беременности, уже через пару дней она отправилась в оперу на представление «Севильского цирюльника». Свои ощущения по поводу смерти мужа она выразила в письме к своей подруге:

«Известие сие меня чрезвычайно взволновало. Я не могу забыть, что он был отцом моего сына и, вопреки общему мнению, относился ко мне совсем не плохо и всегда с уважением, а на большее в политическом браке и рассчитывать не следует. Поэтому известие о его смерти чрезвычайно меня огорчило, и, хотя надо радоваться, что он окончил свою несчастную жизнь по-христиански, я бы предпочла, чтобы он жил еще долго и счастливо, только вдали от меня».

Перед смертью Наполеон наказал своему доктору Антоммарки:

— Я хочу, чтобы взяли мое сердце, поместили его в сосуд с вином и отвезли в Парму моей дорогой Марии-Луизе. Скажите ей, что я любил ее всем сердцем.

Узнав об этом, Мария-Луиза переполошилась и написала отцу:

«Я хочу только одного — чтобы его сердце оставалось в его могиле. Недоброжелатели используют его как предлог для паломничества в Парму, и сие причинит мне сильную боль, потому что больше всего на свете я хочу мира и покоя…»

Губернатор острова Св. Елены, сэр Хадсон Лоу, не позволил доктору увезти эту реликвию в Европу. Антоммарки приехал в Парму в октябре с намерением передать Марии-Луизе