Читать книгу - "Андрей Громыко. Ошибка мистера Нет - Нелли Борисовна Гореславская"

Гораздо более удивительно, что Хрущев, придя к власти, решил назначить на пост министра иностранных дел именно Громыко, человека Молотова – члена противостоящей Хрущеву властной группировки, с которой как раз в то время шла ожесточенная борьба. Произошло это всего лишь на несколько месяцев раньше разгрома «антипартийной группы Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова» и, что интересно, именно с подачи Дмитрия Шепилова, бывшего на тот момент министром иностранных дел СССР. Как рассказывает Б. И. Поклад, работник МИДа в то время, историю эту он услышал из надежного источника – от одного из членов семьи Шепилова. В самом начале 1957 года, после успешного выступления последнего на Суэцкой конференции в Лондоне, где французская печать по красноречию сравнивала его с Брианом, Шепилова сняли с поста министра и перевели с повышением в секретари ЦК. Дело в том, что успех на конференции был достигнут ценой невыполнения инструкции Хрущева произнести в кульминационный момент зубодробительную речь против Англии. Но увольнение в такой ситуации могло быть лишь почетным, и поэтому, в частности, Хрущев спросил Шепилова, кого тот мог бы рекомендовать на оставляемый им пост.

– У меня два зама, – будто бы сказал министр. – Один – это бульдог: скажешь ему – он не разожмет челюстей, пока не выполнит все в срок и точно. Второй – человек с хорошим кругозором, умница, талант, звезда дипломатии, виртуоз. Я вам его и рекомендую.

Второй – это В. В. Кузнецов, о котором так лестно отзывался Шепилов, действительно дипломат высочайшей квалификации, долгие годы проработал в должности первого заместителя министра иностранных дел СССР.

Тем не менее Хрущев, хотя, по словам Поклада, очень внимательно отнесся к рекомендации, сделал по-своему – выбрал первую кандидатуру, то есть Громыко. Шепилов дал ему ту самую характеристику, которая нужна была Хрущеву, порекомендовав Громыко как исполнителя с железной хваткой. Ну а роль главного дипломата и вершителя советской внешней политики Хрущев намеревался играть сам. Так, в своих мемуарах «От Коллонтай до Горбачева. Воспоминания дипломата» советник Громыко, а позднее помощник по внешнеполитическим делам генсеков ЦК КПСС от Брежнева до Горбачева А. М. Александров-Агентов подчеркивает, что «Хрущев был не тот человек, который позволил бы кому-либо формировать за него внешнюю политику… Внешнеполитические идеи и инициативы били из Хрущева ключом. «Доводить до ума», обрабатывать, обосновывать и оформлять должен был министр со своим аппаратом. <…> Однако ключевые, наиболее яркие моменты нашей внешней политики тех лет – такие, например, как заключение Государственного договора с Австрией (еще при Молотове), примирение с Югославией, начало решительного сближения с Индией, предложения в ООН о предоставлении независимости колониальным странам и народам, о всеобщем и полном разоружении, а также такие негативные моменты, как разрыв с Китаем, срыв совещания в верхах четырех держав в Париже в 1960 году, кубинский «ракетный» кризис 1962, – суть результат личного вмешательства Хрущева во внешнюю политику и его инициатив».

Что касается Громыко, то, как показала история, тот оказался на своем месте и не только стал самым долговременным министром иностранных дел страны, но и завоевал авторитет в мире среди признанных профессионалов, создав, можно сказать, собственную школу дипломатии.

Сын А. А. Громыко записал выношенные десятилетиями рекомендации, которые его отец называл «золотыми правилами» дипломатической работы:

– абсолютно недопустимо сразу раскрывать другой стороне все карты, хотеть решить проблему одним махом;

– осторожное использование встреч в верхах; плохо подготовленные, они приносят больше вреда, чем пользы;

– нельзя позволять манипулировать собой ни с помощью грубых, ни с помощью изощренных средств. Американцы знали, что на меня давить бесполезно;

– для успеха во внешней политике нужна реальная оценка обстановки. Еще более важно, чтобы эта реальность никуда не исчезла;

– самое трудное – закрепление реального положения дипломатическими договоренностями, международно-правовое оформление компромисса;

– постоянная борьба за инициативу. В дипломатии инициатива – лучший способ защиты государственных интересов.

Однако для Хрущева главным при выборе министра был все же не профессионализм, а не оставляющая сомнений лояльность Громыко. По свидетельству Эмилии Громыко, когда она в хрущевские времена позволяла себе в кругу близких критические отзывы о тогдашнем лидере страны, отец хмурился, поджимая губы. А однажды даже сказал: «Что с тобой? Между прочим, меня Хрущев назначил министром иностранных дел».

Это была его постоянная позиция – неизменная лояльность лидеру страны, будь на этом месте Сталин, Хрущев, Брежнев или Горбачев, неизменная лояльность и неизменное следование в фарватере проводимой этим лидером политики. Демонстрация преданности этой политике, какой бы она ни была. Что и привело, в конце концов, не только к его личной трагедии, но и к трагедии страны, интересы которой он отстаивал на протяжении всей своей жизни. Но об этом речь еще впереди.

Министр иностранных дел

Итак, в феврале 1957 года Громыко стал министром иностранных дел СССР.

Международная обстановка в то время была крайне напряженной. Американские военные продолжали разрабатывать планы ядерной войны против Советского Союза. Доклад Хрущева на XX съезде КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» вызвал серьезный кризис и в других социалистических странах, где с острой критикой правящих компартий стало выступать все больше и больше людей. По мнению известного православного публициста М. Ф. Антонова, «Тенденциозно составленный доклад, дополнявшийся по ходу его произнесения импровизациями Хрущева, буквально ошеломил съезд, а затем партию и всю страну, всех наших сторонников за рубежом. Это означало начало конца Советского Союза. Вся дальнейшая его история была «развитием линии XX съезда партии» при робких попытках противостояния ей. Доклад Хрущева надолго деморализовал партию и народ, стал толчком для центробежных тенденций в социалистическом лагере и причиной разрыва с Китаем, уничтожил социальную базу коммунистических партий в капиталистических странах, представил нашу страну в самом неприглядном виде в глазах всего человечества. Это грех, которого Хрущеву простить нельзя никогда».

Особенно обострилась ситуация в Польше и Венгрии. В последней разразилось настоящее антикоммунистическое восстание, которое пришлось подавлять военной силой. Резко ухудшились отношения с Китаем и Албанией. Критикуя советское руководство за дипломатические и иные контакты с западными государствами, китайские коммунисты стали говорить о «ревизионизме и искажении ленинских идей в коммунизме». Эта позиция была поддержана руководителем албанских коммунистов Э. Ходжи.

В такой ситуации от министра иностранных дел Советского Союза требовалось немало умения, сил и энергии, чтобы не допустить развития событий по наихудшему сценарию. В то время «вся внешняя политика проходила, по существу, под знаком личного влияния, под знаком его личности, – пишет переводчик и дипломат В. Суходрев. – Он исключительно твердо придерживался утвержденной позиции… Громыко предпочитал истолковывать обстоятельства как не позволяющие перейти на запасную позицию, вернуться в Москву, доложить о том, что противоположная сторона не пошла на ту или иную договоренность, и оставить запасную позицию