Читать книгу - "Заговор профессоров. От Ленина до Брежнева - Эдуард Федорович Макаревич"

русского самопознания», своего рода манифест евразийцев, или «Наследие Чингисхана» — популярная книжка для масс о евразийстве. Они пытаются мобилизовать общественное внимание и настроение в пользу евразийства и подготовили листовку для распространения в СССР. Эта листовка заканчивается обращением52:

«Ты прочел листовку. Ты знаешь о существовании евразийства. Оно пришлось тебе по сердцу. Что ты будешь делать дальше? Ты будешь работать на евразийское дело. Ты расскажешь о евразийстве одному или двум верным товарищам. Если они согласятся с тобой, вместе вы будете вести совместную работу.

Дай почитать то, что у тебя есть.

Какова будет ваша работа?

Прежде всего, вы сами постарайтесь узнать больше о евразийстве. Вы постарайтесь найти нашу литературу и по прочтении будете сообщать друг другу ваши мысли. Если у вас будет связь с другими евразийцами, вы будете писать им о мыслях, волнующих вас.

Но нужно, чтобы евразийство шло дальше.

Для этого вы должны дать ему проникнуть в ваш круг влияния:

Перепишите и передайте наши листовки.

Составьте сами листовки, которые вам покажутся наиболее отвечающими духу вашей среды. Возьмите отдельные фразы и лозунги и размножайте их. Делайте это сообразуясь с вашей средой.

Если ты партиец, говори то, что понятно для авангарда трудящихся. Если ты рабочий, напирай на то, что отвечает запросу твоих товарищей. Если ты крестьянин, напомни, что евразийцы ставят, прежде всего, землю и народ. Если ты верующий — проповедуй своим братьям то духовное возрождение, которое евразийцы ставят как фундамент будущей человеческой жизни.

Если ты знаешь интересного человека и не хочешь говорить с ним лично, пошли ему какую-нибудь листовку. Посылай вообще по всяким интересным адресам. Говорим также о евразийстве людям для него, может быть, не подходящим, некоторые честны, и в ГПУ не донесут. Таким образом распространится евразийство.

На всяком поприще ты можешь дать знать о евразийстве окружающим тебя. Пусть тот или иной из них, в свою очередь, образует тройку и ведет агитацию дальше, поддерживая и связь с вами. Но не выступайте открыто, ибо вас разгромит ГПУ. Тут лишнее говорить, как вы должны быть осторожны. Но помните одно: ГПУ совсем не так страшно, как его малюют.

Нужно только верить в свое дело!

Сильно ГПУ, но еще сильнее возрождающаяся жизнь».

Листовка эта, призывающая создавать «тройки» и вести агитацию, очень насторожила Устрялова, расстроила его. Получается, что и его, как советского лояльного гражданина, призывают создавать подпольные структуры?! И вообще, что даст такая политическая борьба — борьба подпольными методами? Это борьба внутри политического класса, чем занимаются в настоящее время троцкисты и эсеры? Занимаются и терпят поражение.

Очень сомнительно, что с помощью таких методов евразийская идея овладеет умами элиты. Да и массой тоже. Губителен этот путь для евразийского дела. Поэтому так непреклонен Устрялов в письме к Сувчинскому:

«Все-таки в области тактико-политических высказываний нас разделяют известные разногласия. Вы — партия, — открыто заявившая о своем желании, подобно большевикам, быть единой и единственной, то есть, следовательно, желающая сместить и заменить ВКП. Я — проповедник “политической аскезы” для настоящего времени и лояльный гражданин (да вдобавок спец) советского отечества. Все мои рецепты целиком приспособлены к внутрисоветской психологии и внутрисоветским условиям. Я не хочу сейчас никаких интеллигентских организаций и партий “своего” направления и охотно готов предоставить троцкистам и меньшевикам монополию советского подполья; и мы здесь душевно грустим, когда по Вашим листовкам для СССР видели, что евразийцы словно стремятся эту монополию разделить и оспорить. Всякая противоправительственная партия в СССР, по моему глубокому убеждению, в настоящее время сможет сыграть в лучшем случае для себя лишь отрицательную роль — расшатать или сдвинуть с места власть. Но непременно — ценою собственного исчерпания, вырождения и гибели. Если, тем не менее, такие партии все же исторически неизбежны, — то пусть это будут меньшевики и троцкисты!»53

«Московская брошюра “Евразийство” тоже интересна. Опять-таки верна и предметна основная интуиция: “Евразийцы сознательно определяют себя как группировку второй фазы революции, ставящую себе задачей существующий строй”… — но конец — “путем устранения коммунистической партии” — я считаю глубокой тактической ошибкой: это значит сразу противопоставить себя всему правящему нынче и для власти выдвинутому революцией слою! Это значит политически себя зачеркнуть. И никакие выдвиженцы не помогут…»54

Спустя год он опять настойчиво напоминает, что создавать в кофейнях Праги или Брюсселя «правящую» партию для СССР — это несерьезно и неразумно:

«Пример большевиков до революции (“женевские кофейни”)? — но ведь новой революции не будет, не может быть! Началась объективно и реально новая эпоха.

Вы скажете — “мы будем строить евразийскую партию в СССР!” — Но это же будет фразой — не больше. В СССР нельзя сейчас строить партию, аналогичную большевицкой: не станете же Вы копировать эсеровское подполье! И если Вы жалеете свое будущее — воздержитесь от этих потуг. Соответствующую часть манифеста (стр. 52) мы здесь считаем немалой тактической ошибкой: возможно, что ее причина — некоторая политическая неопытность евразийского “штаба”. Попытка организовать евразийскую партию лишь помешает распространению евразийских идей. Можно было прибегать к фашистским приемам в месяцы февраля или на территории белого движения 19 года. Но раз это время упущено — теперь нужно иное.

Вы сами очень хорошо и верно намечаете путь, по которому идет преодоление коммунизма и национализации Октября. В письме Вы сами говорите, что это должно осуществиться “планомерно и исподволь”. Зачем же силиться форсировать процесс шумливым созданием 1001-й (в эмигрантском смысле) партии, открыто претендующей на власть? “Правящий партийный слой”, которым Вы интересуетесь, сейчас ни за что не клюнет на это, и Вы Вашими, простите, угловатыми формулами не привлечете его к себе, а, напротив, оттолкнете… и так и останетесь, по скорбному примеру многих, неудачливым “штабом без армии”.55

“Ваши интуиции зовут вас на пореволюционный путь. А вы сбиваетесь на революционный, т.е. банально контрреволюционный (“устрашить большевиков” — как? чем? — слова, слова!!), перебрасываетесь неизбежно по ту сторону революции. Это опять-таки плод “исторического нетерпения”, т.е. политической неопытности (ибо в вас нет органической контрреволюционности). Каждый этап процесса требует своих конкретных подходов. Поймите, что в плане конкретно-политическом сейчас не время громко говорить о замене коммунистов вообще, о наследниках большевизма, о новой единой и единственной партии, “предлагаться” в наследники и т.д.»56

В это же время такой же задачей предотвращения появления евразийских подпольных групп был озабочен и начальник Особого отдела ОГПУ А. Артузов. Но решал он ее, используя «Трест» — псевдоподпольную организацию, созданную советской контрразведкой в начале 20-х годов. «Трест» так умело «сотрудничал» с белоэмигрантскими центрами, что ему удалось парализовать и их евразийскую деятельность, нацеленную на Советский Союз.

В «Тресте» роль лидера евразийской фракции довелось играть Александру Ланговому, выступавшему под фамилией Денисов. Нет, он не был теоретиком. Сын профессора медицины добровольно вступил в Красную армию, успешно воевал в Гражданскую войну, за что получил орден Красного Знамени; а потом служил в Генеральном штабе. Но его кругозор, степень гуманитарного развития позволяли убедительно представлять евразийскую фракцию «Треста» в контактах с представителями евразийского течения в эмиграции. Когда некто Петр Арапов, белый офицер, племянник самого генерала Врангеля, представлявший молодую поросль монархистов, которая видела в евразийстве единственный путь спасения России от большевиков, — весной 1924 года по каналу «Треста» прибыл в Москву на «секретное» совещание евразийской фракции, его встречал и опекал Ланговой. На этом мнимом совещании Арапов выступил с докладом, в котором прозвучали такие тезисы: основа будущего русского государства — русская самобытность; Россией будет управлять евразийская волевая группа; династия Романовых дискредитировала себя, но тем