Читать книгу - "Саладин. Султан Юсуф и его крестоносцы - Сергей Анатольевич Смирнов"

большой кусок мяса. Останься доблестный Ширку простым эмиром и воином, возможно кто-нибудь из преданных людей и помог бы ему, осмелившись сильно стукнуть по спине. Но что сделает за такой удар со своим спасителем везирь египетского халифа, того никто не знал. Все свои люди оробели и ждали, что как-нибудь обойдется. Но не обошлось.

Юсуф склонился над дядей и прислушался. Все затаили дыхание. Воистину страшная, бездыханная тишина окружила Юсуфа. Он почувствовал себя так, будто заблудился в ночной пустыне и вокруг - ни единой живой души.

- Аллаху акбар! - прошептал он и стал читать над умершим наизусть суру Йа-син, которую правоверные часто вспоминают в таких случаях: - ... Поистине, стоишь в одном ряду с посланниками Бога ты, На праведной стезе...

Священные слова все же не смогли успокоить его и заглушить тревожную мысль, похожую на звук чужих шагов в ночном проулке - "Что же делать? Что же делать?" Кровь так и стучала ему в висках тем роковым словом - "Долг! Долг!"

Чтобы прочесть более двух сотен строк суры, нужно немалое время, но Всемогущий Аллах продолжал держать своего верного слугу в тяжком неведении.

Факел, единственный источник света, противившийся в ту ночь тьме, был в руках аль-Фадиля, в будущем одного из ближайших советников великого султана.

Этот аль-Фадиль, как ни покажется удивительным, незадолго до тех событий был придворным халифа и ближайшим другом... сына Шавара. Сын Шавара имел благородную натуру и всегда отказывался участвовать в хитроумных интригах, что затевались отцом и даже корил его за коварные замыслы. После казни отца он с чистым сердцем явился к халифу, но сам тут же стал жертвой навета и был казнен. Аль-Фадиль же, волею обстоятельств, оказался под началом Салах ад-Дина в делах управления столицей и проявил большое усердие, всячески выказывая перед ним свое искреннее презрение к правителю Египта и всей своре его криводушных вельмож.

Так вот аль-Фадиль и решился заговорить первым, когда Салах ад-Дин произнес над своим покойным дядей последние строки суры - "К Нему мы завершаем Путьземной..." и замер в оцепенении.

- Малик! - так осмелился обратиться к своему начальнику аль-Фадиль. - Ныне тебе повелевать!

Факел качнулся, а Юсуф резко поднял голову, и в его глазах сверкнули молнии. Такое необычайное обращение - "малик" - возымело действие. Он быстро отдал все повеления, с какими нельзя было медлить, потом послал за старшим братом и другими родственниками, что прибыли в Каир вместе с армией эмира Асад ад-Дина Ширку.

Не дав им опомниться от потрясения, он сам, на правах первого помощника покойного везиря, начал разговор о главном и предложил своему дяде по материнской линии, Шихаб ад-Дину, который был старшим из родственников на том совете, добиваться везирата.

Тучный и всегда медлительный Шихаб ад-Дин очень неторопливо и очень медлительно вздохнул, будто весь день ленился дышать до этого самого часа. Окинув взором своих родичей, он принялся убеждать своего племянника:

- Юсуф... Великий атабек Нур ад-Дин, да пребудет с ним милость Аллаха, всегда доверял своему верному эмиру Асад ад-Дину Ширку, мир да пребудет над ним. И всегда великий атабек доверял твоей проницательности, Юсуф. Чтобы быть везирем, нужно быть не только проницательным, но также весьма образованным и осторожным. Я уже слишком стар, чтобы возвышаться так высоко. Твой старший брат Тураншах - прекрасный, храбрый воин. Здесь из нашего рода ты, Юсуф, - самый проницательный и осторожный... И раз везирь Асад ад-Дин Ширку сделал тебя своей правой рукой, тебе и надлежит принять его власть. Великий атабек недаром полагал, что именно Юсуфу суждено обрести власть в Египте. Как в том древнем предании... Несомненно одно: сделаться везирем будет тебе куда легче, чем стать главнокомандующим сирийского войска, то есть добиться признания своей власти у тюрских эмиров и военачальников. Но это нелегкое дело я возьму на себя.

"Самый осторожный здесь - ты, дядя!" - мог бы сказать Салах ад-Дин, но в те мгновения он едва заметил эту стрелой промелькнувшую в его голове мысль. В ночном свете масляных фитилей никто не увидел, как он побледнел.

- Мне нужно помолиться! Ждите! - резко сказал он, встал и вышел из комнаты.

Аль-Фадиль находился сразу за дверьми, в волнении ожидая итогов совета. Увидев напряженное лицо Салах ад-Дина и складки, прорезавшие его лоб, он только и шепнул ему вдогонку, когда тот, даже не взглянув на него, пролетел мимо:

- Бери Египет, Юсуф! Иначе тебе несдобровать!

Салах ад-Дин закрылся в одной из комнат, опустился на молитвенный коврик, лицом к Мекке, и с горячими словами молитвы обратился к Аллаху:

- Всемогущий Аллах! Покарай меня смертью, если я польщусь лишь на богатство и власть! Ты показал мне судьбы двух везирей, и я все видел и запомнил. Только для одной благой цели, прошу Тебя, обереги мою жизнь - для полного изгнания неверных со Святой Земли и из Священного Города. И когда, по воле Твоей, я положу конец ереси, навеки изгоню франков и во всем дар аль-Исламе прекратятся позорные междуусобицы среди правоверных - пусть тогда Ангел Смерти посмотрит мне прямо в глаза. Иначе ради чего иного Ты возвышаешь меня здесь столь высоко против моей воли? Просвети мой слабый ум, Всемогущий Аллах! Дай мне ясный знак того, что я на верной дороге.

Он прислушался к ночи, но ответом ему была только тревожная тишина. Такая же тревожная тишина наступила и в его душе.

- Пока я вижу только два дорожных камня, а дальше дорога темна, - прошептал Юсуф, имея в виду смерти двух везиров, одного коварного еретика и одного верного воина Ислама.

Через три дня Салах ад-Дин Юсуф ибн Айюб, правоверный суннит, стал везирем аль-Адида, халифа-еретика, и халиф передал ему титул, которым немногим более двух месяцев назад пожаловал доблестного, но честолюбивого эмира Ширку. Племянник покойного тоже стал "Несравненным Правителем".

Многие - и в первую очередь придворные халифа - полагали, что новый везирь с вечно тревожным взглядом, вечно окруженный тремя десятками телохранителей, скоро не выдержит тяжелой ноши и станет послушен халифу или