Читать книгу - "Закат блистательного Петербурга. Быт и нравы Северной столицы Серебряного века - Сергей Евгеньевич Глезеров"

Впрочем, вернемся к 9 июля 1906 года. На поездах отдельными группами съезжались депутаты, и к семи вечера прибыло уже около сотни парламентариев. Им удалось разместиться в битком забитых гостиницах, оказавшихся совершенно не способными принять такие толпы приезжих. Кроме депутатов в Выборг приехала масса людей, привлеченных романтикой политической борьбы и привкусом «запрещенной свободы». Среди них оказалось немало журналистов, репортеров, литераторов, деятелей политических партий. Обычно тихий и сонный Выборг гудел, как разбуженный пчелиный улей. Многим казалось, что тут, в Выборге, творятся великие исторические события.

Заседания начались ближе к ночи в гостинице «Бельведер». На одном этаже разместились кадеты, выше этажом – представители фракции трудовиков. В одном из номеров, который был больше других по размерам, шли их фракционные совещания. По рукам ходил написанный карандашом черновик того текста, из которого потом родилось знаменитое «Выборгское воззвание». Овациями встретили недавнего председателя Государственной думы – Сергея Андреевича Муромцева.

Одним из героев «выборгских дней» рас пущенной Государственной думы стал ее бывший председатель С.А. Муромцев

Первое заседание «Думы в изгнании» затянулось далеко за полночь. Затем объявили перерыв до девяти утра следующего дня, чтобы по пунктам обсудить проект обращения. В 11 часов утра обсуждение воззвания возобновилось. Оно сопровождалось бурными спорами по фракциям. Левые партии высказывались за более радикальный призыв. Среди более умеренных кадетов было немало противников радикального призыва не платить податей, не давать рекрутов. Прозвучало предложение просто дать отчет и оставить вопрос о способах защиты права на решение самого народа. Однако большинство депутатов считало, что воззвание в том виде, в каком его наметили накануне, вполне подходящее.

Под окнами «Бельведера» проходила шумная манифестация, в которой участвовали как местные финны, так и прибывшие из Петербурга русские. «В общем, настроение приподнятое, хотя и мирное», – сообщал репортер. Кстати, царские власти постарались, чтобы события в Выборге не взбудоражили столицу: для ограничения распространения информации для «широкой публики» не допускалось телефонное сообщение Петербурга с Выборгом.

Жаркие прения депутатов не утихали, и точку в них поставило поступившее внезапно сообщение от выборгского губернатора. Он передавал, что, по предписанию из Гельсингфорса, в случае если собрание не разойдется, Выборг объявят на военном положении с передачей командования коменданту русской крепости. «Вы не допустите, – сказал губернатор, – такого оскорбления Финляндии». Таким образом, времени на диспуты больше не оставалось, и подавляющим большинством приняли предложение принять без прений вторую часть «Выборгского воззвания», содержащую призыв к неплатежу налогов и к отказу дать рекрутов.

Принятое воззвание призывало выразить протест против действий правительства, прекратив выплату налогов и податей, саботируя призыв в армию, используя другие виды пассивного сопротивления. «Граждане! Стойте крепко за попранные права народного представительства, стойте за Государственную думу, – говорилось в нем. – До созыва народного представительства не давайте ни копейки в казну, ни одного солдата в армию!»

Подписи поставили 180 депутатов, чуть позже к ним присоединился ушедший в гостиницу Муромцев, а затем, уже в Петербурге, еще 52 члена Думы из числа отсутствовавших в Выборге. Таким образом, половина бывших законодателей призвали население страны к открытому неповиновению властям.

На следующий день, 11 июля, часть бунтарей-думцев (около 50 человек) возвращалась из Выборга в Петербург. На выборгском вокзале местное население устроило торжественные проводы «борцам за свободу». Тем не менее, депутаты ехали в столицу с тяжелыми предчувствиями. Ожидали, что их арестуют или на границе, или на Финляндском вокзале. Поэтому сами депутаты в большинстве своем не имели при себе ни одного экземпляра «Выборгского воззвания». Даже письма к родным и знакомым они передали в поезде иностранным корреспондентам с просьбой опустить их по приезде в Петербург в почтовый ящик.

Большинство депутатов кадетской фракции ехали вторым классом, трудовиков – третьим. По пути следования все прошло спокойно. Только в Куоккале (ныне Репино), где поезд стоял довольно долго, когда депутаты вышли из вагонов прогуляться, их сразу же обступал народ и интересовался новостями. Между тем думцы вовсе не собирались устраивать митинги: большинство устремились во фруктовый ларек на станции. Кто пил лимонад, кто покупал ягоды, кто запасался папиросами.

Потом продолжительная остановка была на границе – в Белоострове, при таможенном досмотре. Депутаты воспользовались ею, чтобы плотно перекусить перед Петербургом. Многие с обреченностью ждали, что в столице их ждут тюремные нары. Сердца думцев екнули, когда поезд вдруг остановили под самым Питером – на Удельной. Однако вскоре оказалось, что начальник станции притормозил поезд по ошибке, и вскоре впереди уже показался Финляндский вокзал.

Здесь все входы и выходы оцепили жандармы и полиция, но арестовывать депутатов никто не собирался. Немногочисленную публику, встречавшую бунтарей из Выборга, не пускали за решетку платформы. К поезду пропустили только представителей прессы. Депутаты выходили из вагона в суровой гробовой тишине, под пристальными взорами жандармов. Тишину нарушил лишь возглас одного из журналистов: «Да здравствуют народные депутаты!» Однако кричавшего сразу же задержали. Этим инцидентом исчерпалась вся встреча, которую с таким страхом ждали депутаты. На вокзале они брали извозчиков и беспрепятственно разъезжались по домам.

Они не знали, что текст «Выборгского воззвания» в тот же день, когда его приняли, стал известен премьер-министру Столыпину. Он доставил его в Петергоф – в резиденцию Николая II. После обсуждения этого документа Столыпин получил право поступать с депутатами «по усмотрению». Он отдал приказ не препятствовать разъезду депутатов, внимательно следить за ними на местах, немедленно сообщать ему обо всех их действиях и без его ведома никаких репрессий против думцев не предпринимать.

Текст «Выборгского воззвания»

Либеральная интеллигенция сочувствовала думцам, но на баррикады выходить не собиралась. Того эффекта, на который рассчитывали депутаты, принимая воззвание, не произошло. 18–20 июля в Свеаборге и Кронштадте произошли два крупнейших военных восстания – они оказались высшей точкой борьбы летом 1906 года. Революция пошла на спад. Страна готовилась к выборам во вторую Государственную думу, открытие которой намечалось на февраль 1907 года.

Что же касается участников «выборгского дела», то их действительно обвинили в антигосударственной деятельности и попытке подорвать устои страны. Уже 18 июля сообщалось, что прокурорским надзором возбуждено уголовное преследование против бывших членов Думы, подписавших воззвание. Однако суд состоялся только спустя полтора года, когда страна была уже совсем другой: после роспуска очередной, второй, Государственной думы и ужесточения избирательного закона в России воцарилась «третьеиюньская монархия». В декабре 1907 года Петербургская судебная палата приговорила подписавших «Выборгское воззвание» к трехмесячному одиночному тюремному заключению с последующим лишением прав быть избранными не только в Государственную думу, но и в органы местного самоуправления.

На этом знаменитом судебном