Читать книгу - "По следам исчезнувших - Лена Александровна Обухова"

вред. Вот только объяснять всем, что я здесь делал, мне тоже не хотелось, поэтому я не стал об этом рассказывать. Тем более, Мария заявила, что Мила ночевать пришла, а стало быть, наша встреча не имела никакого отношения к ее исчезновению. Именно это я и сказал Родиону, когда этот мелкий говнюк действительно решил меня пошантажировать. Только у него ничего на меня не было, ни о какой записи он не упоминал. Сказал только, что видел, как мы с Милой друг за другом шли в тот корпус. Мол, он не станет молчать об этом, если Мила выдвинет обвинения. Но я-то знаю, что я ничего ей не делал, поэтому какой мне был смысл пытаться заткнуть его? Так что я здесь ни при чем!

Крюков замолчал, и в кухне повисла неуютная тишина. Наверное, все осмысливали сказанное и пытались оценить, насколько слова режиссера правдивы. Маша же взяла смартфон и еще раз посмотрела ту часть видеозаписи, в которой Мила сталкивалась с Крюковым. Изображение там дергалось и дрожало, но действительно не было видно, чтобы он что-то нес в руках. Если при нем и было что-то запрещенное, оно лежало незаметно в кармане, и Мила никак не могла что-то такое заподозрить.

Маша вернула ползунок назад, чтобы посмотреть еще раз и окончательно убедиться, но немного промахнулась и попала на те кадры, на которых Мила рассматривала сидящих на полу кукол. Палец сам собой нажал на паузу, когда глаз заметил то, что ускользало от него до сих пор, чтобы мозг успел осмыслить эту информацию.

— Их восемь!

— Что? — Каменев удивленно обернулся к ней, явно не понимая, о чем идет речь.

— Куклы! Их восемь… — пояснила Маша.

— Мы знаем, что их восемь, — напомнил Никита немного растерянно.

— Нет, мы думали, что это Мила посадила восемь кукол или просто спрятала две, если они остались сидеть еще с прошлого раза. Но их уже восемь, когда она только входит в комнату!

Илья Владимирович с интересом протянул руку за смартфоном, явно желая убедиться в словах Маши собственными глазами. Ему через плечо заглянули и Никита со Стасом, а Элиза вдруг спросила у Крюкова:

— А этот жуткий смех вы тогда тоже слышали?

Крюков нахмурился, и она пояснила:

— Словно бы детский… точнее, девичий.

— Я думал, это Мила хихикала.

— Определенно, нет, — возразил Илья Владимирович, запустив воспроизведение нужного места и прислушавшись. — Смех доносится издалека. Из какой-то комнаты. Или вовсе снаружи.

— Кто мог там смеяться? — спросила заметно напуганная Элиза.

— Возможно, тот же, кто посадил таким образом кукол, — предположила Маша. — Может, нас ждали?

— Но это же детский смех! — возразила Элиза со все нарастающей нервозностью. — Не мог же все это затеять ребенок! Если только…

Она осеклась и даже прижала к губам руки, как будто боялась, что слова все-таки вырвутся и ее версия прозвучит. Теперь все с любопытством и легким опасением посмотрели на нее. Лишь Илья Владимирович не смотрел, как будто знал, что она скажет. Возможно, она уже делилась с ним своими подозрениями.

— Если только что? — подтолкнул Каменев.

— Если только здесь не обитает призрак той девочки, — все-таки закончила свою мысль Элиза, но произнесла эти слова едва слышно. — Которую похитили сектанты. Это все объяснило бы.

— Лиза, призраков не бывает! — немного раздраженно заявил Илья Владимирович таким тоном, что стало понятно: они действительно уже обсуждали это.

— Откуда ты знаешь? — возмутилась Элиза. — Если мы с чем-то никогда не сталкивались или не можем понять, это еще не значит, что оно не существует! Может, эти ребята действительно практиковали здесь что-то… дьявольское. И сделали с ребенком что-то настолько противоестественное, что душа девочки до сих пор не может обрести покой и мстит за себя всем, кто сюда приходит…

— Давайте все же оставим эту версию на крайний случай, когда исчерпаем остальные, — с дипломатичностью, которой Маша от него никак не ожидала, предложил Каменев. — Пока мы даже не можем быть уверены в том, что история с сектой и девочкой правдива. Она ведь может быть и банальной наживкой для туристов.

— А я все равно думаю, что это Мила и Родион подстроили, — упрямо заявил Крюков. — Может, один из них заранее рассадил там кукол, а потом Мила пошла в тот корпус специально, чтобы их снять. Детский смех тоже мог быть подстроен: Родион мог прятаться снаружи, включить запись или что-то в таком роде. Он ведь техник, может и в спецэффектах понимать… А когда я подвернулся, эта парочка решила еще и на мне заработать, решив, что я сходу поведусь на шантаж. Может, и смартфон они подложили нарочно, чтобы вы его в нужный момент нашли.

И снова его версия звучала вполне правдоподобно. По крайней мере, куда реальнее, чем предположение Элизы.

— Так, ладно, давайте считать, что на текущий момент инцидент исчерпан, — подытожил Каменев. — Ложитесь спать. Это, — он забрал у Ильи Владимировича смартфон, — пока побудет у меня. Утром решим, как быть дальше.

Глава 14

Трудно было сказать, смог ли кто-нибудь уснуть после того, как все разошлись по своим комнатам. Маша поставила смартфон на зарядку, легла в кровать и следующие три часа пребывала между сном и реальностью, опасаясь провалиться в крепкий сон сразу по двум причинам: с одной стороны, ей не хотелось повторения кошмара, а с другой — она боялась потерять контроль за реальностью и стать уязвимой. Едва за окном начало светать, она встала, оделась и побрела на кухню, чтобы все-таки наконец попить.

Остальные будто восприняли ее подъем как сигнал, а может быть, просто тоже ждали рассвета. Выйдя в коридор, Маша услышала, как в другой его части открылась еще одна дверь. Стас вышел из своей комнаты с несессером в руках и полотенцем на плече. Заметив Машу, он улыбнулся, подмигнул ей и направился в сторону санузла, а из соседней двери как раз вышел Илья Владимирович.

По очереди умывшись, все собрались на кухне. Завтрак проходил в угрюмом молчании, тишину нарушали лишь шуршание упаковок, стук чашек, опускаемых на стол, а также редкие вопросы или просьбы, но даже их произносили едва слышно. Никто не обсуждал ни сценарий, ни съемочный процесс, а Элиза и вовсе выглядела так, словно не собиралась сегодня в кадр. Ее длинные каштановые волосы, обычно отливающие золотом, особенно на солнце, и ниспадающие с плеч аккуратными локонами, сегодня казались тусклыми и темными, были свернуты в валик на голове и зафиксированы «крабом». Накануне она встала пораньше, чтобы успеть вперед всех попасть в душ, помыть голову и уложить волосы, а сегодня, по всей видимости, вообще не планировала этого делать. Вероятно, потому что не могла