Читать книгу - "Беглец - Фёдор Фёдорович Тютчев"

Другой раз я уже вместе с турками преследовал большую шайку разбойников. Турок было человек двадцать, у меня же больше пятидесяти, и я с грустью должен был убедиться, насколько мои курды хуже турок. Турецкие солдаты шли вперед спокойно, уверенно, не выходя из повиновения своему офицеру. По команде останавливались, по команде стреляли, старательно прицеливаясь и сберегая патроны. На сыпавшиеся на них пули они не обращали внимания, и когда разбойники были окружены на высокой скале, – они, как один человек, по команде офицера, дружно полезли вверх и бросились в штыки. Следом за ними устремились и мои курды, которые до этого времени больше визжали и метались во все стороны, чем дело делали… Нет, плохие из них выходят воины, хвалить нельзя!

– Вам на своем веку, как видно, много воевать приходилось? – сказала Лидия. – Неприятное занятие!

– Не скажите! Война – вещь хорошая! – с воодушевлением возражал Муртуз. – Сознание, что вот-вот каждую минуту ты можешь быть убитым и что жизнь твоя зависит от судьбы, от малейшей случайности, наполняет душу каким-то особенным чувством. Сердце начинает биться сильнее, и во всем теле чувствуется какая-то особая легкость; голод, усталость, жажда, жар, холод – все забыто, ни на что не обращаешь внимания, все мысли сосредоточены на одном – уничтожить врага. Когда кто-нибудь из своих падает около убитым или раненым, то это возбуждает не чувство жалости, а непримиримую ненависть к врагу и страстное желание, в свою очередь, убивать, убивать без конца!

– Не понимаю я этого! – пожала плечами Лидия. – По-моему – это зверство, проявление самых низких животных инстинктов. Убивать своего ближнего и находить в этом наслаждение! Это просто чудовищно!

Она с содроганием повела плечами и замолчала. Несколько минут они ехали молча.

– Послушайте, – нерешительным тоном заговорила девушка, – не примите это за праздное любопытство; я вовсе не любопытна, и если спрашиваю, то имею на это свои причины; скажите, вы ведь не персиянин?

Муртуз-ага нахмурился, хотел отвечать, но замялся.

– Не все ли вам равно? – спросил он в свою очередь, помолчав.

– Если спрашиваю, то значит, не все равно; впрочем, если не хотите, не отвечайте! – холодно произнесла девушка и отвернулась.

– За что же вы сердитесь? – улыбнулся Муртуз-ага. – Если вас это так интересует, и вы обещаете оставить наш разговор между нами, то я, так и быть, сознаюсь вам: да, я действительно не персиянин родом!

– Вы русский, не правда ли? – живо обернулась к нему Лидия, пытливо заглядывая ему в глаза.

– И да, и нет. Я действительно русский подданный, но не русский!

– Армянин?

– Армянин?.. О, нет! – со стремительной живостью воскликнул Муртуз. – Только не армянин, клянусь вам!

– Верю! – улыбнулась Лидия его порыву. – Впрочем, это и так сейчас же видно. В вас нет ничего армянского. Но какие причины заставили вас уйти из России?

– Этого я не могу вам сказать, – глухо произнес Муртуз, – не могу ни под каким видом. Что хотите, но только не это, и, наконец, скажите, для чего вам знать о том, о чем вот уже около двадцати лет я сам стараюсь забыть, о том, что гложет мою душу, делает меня глубоко несчастным? Впрочем, я отчасти понимаю; вас интересует вопрос, с кем вы имеете дело. Вы вправе подозревать во мне беглого каторжника, вора из тюрьмы или мошенника. Клянусь вам, я ни то, ни другое, ни третье. Я человек честный, и никакого темного, грязного дела на моей совести нет; я не вор, не фальшивый монетчик, подлогов не совершал, словом, не делал ничего такого, что люди называют бесчестным… Вот все, что я могу вам сказать, а там верьте мне или не верьте – ваше дело!

Лидия внимательно поглядела в его взволнованное, слегка раскрасневшееся лицо и протянула ему свою затянутую в перчатку изящную ручку.

– Верю! – твердо и искренно произнесла она, крепко пожимая его руку.

Воинов ехал подле Ольги Оскаровны, в нескольких саженях сзади Лидии и Муртуза, и по временам бросал на них тревожные взгляды.

«О чем они так жарко и оживленно беседуют? – мучительно вертелось у него в голове. За топотом копыт по каменистой почве ему не было слышно ни одного слова, и он видел только жесты, сопровождавшие разговор. От ревнивого внимания Аркадия Владимировича не ускользнуло мимолетное пожатие руки, которым обменялись Лидия и Муртуз-ага. Он вспыхнул до корня волос и, будучи не в силах совладать с собой, дал шпоры коню и в один миг очутился подле Лидии. Бесцеремонно оттолкнув грудью своего коня лошадь Муртуз-аги, Воинов смело втиснулся между ним и Лидией. В этом месте дорога была узка и шла по крутому обрыву, над глубокой пропастью; Муртуз-ага, ехавший с края и рисковавший ежеминутно сорваться вниз, принужден был, наконец, осадить своего жеребца и следовать сзади.

Ольга Оскаровна, видевшая всю эту сцену, поспешила прийти на выручку; она рысью подъехала к Муртуз-аге и, ласково дотронувшись ручкой хлыстика до его руки, заговорила:

– Какой чудный вид отсюда на долину! Точно панорама! Как красиво выглядит этот хребет гор там, вправо, не правда ли? А как хорош Араке, словно серебряный пояс, или, еще вернее, огромная серебристая змея. Удивительно красиво!

– Дальше будет еще лучше! – поспешил любезно ответить Муртуз-ага. – Видите ту вершинку? Когда мы подымемся на нее, я вам советую остановиться, оттуда вы увидите всю окрестность как на ладони. В светлые дни, а сегодня как раз такой день, – с этой вершины видна не только вся Араксинская долина, но и Араратская. Отсюда Арарат еще не виден, но с вершины вы увидите его во всей красе, с его турецкой стороны!

XXIV. Хотя бы на дно пропасти

– Вы, кажется, с луны соскочили? – недовольным тоном бросила Лидия, едва взглянув на поровнявшегося с ней Воинова. – Так стремительно подъехали, чуть обоих нас в пропасть не столкнули!

– Вы были далеко от края, – отвечал Воинов, – моей лошадью я мог скорее отодвинуть вас ближе к скале, чем к пропасти, но я даже не дотронулся до вашей амазонки!

– Вы чуть-чуть не сшибли туда Муртуз-агу! – с возрастающим раздражением произнесла девушка.

– Муртуз-агу, это дело другое! – спокойно согласился Воинов. – Но и тут вы напрасно беспокоитесь, дорога достаточно широкая, чтобы ехать втроем. Впрочем, Мур-туз хороший наездник и никогда бы не свалился в пропасть, если бы даже дорога и была уже!

– Не понимаю, причем тут наездничество, – пожала плечами Лидия, – самого лучшего ездока можно столкнуть, наскочив на него так неожиданно, как это сделали вы!

– Удивляюсь, из чего вы так сильно волнуетесь? Уверен, если бы такую шутку проделал Муртуз со мной,