Читать книгу - "Щит Давида. Толкование псалмов, используемых в православном богослужении - Александр Сатомский"

поэтому то, что сейчас выглядит как глупость, впоследствии окажется единственно выигрышным поведением.

«Радуйтесь и веселитесь, ваша награда велика на небесах» (Мф. 5: 12), – говорит Христос о месте воздаяния праведнику. Но Он соотносит награду с таким типом жизни, с которым очень сложно захотеть быть солидарным, – нищих, алчущих, жаждущих, гонимых. Хочется иного пути стяжания праведности. Одна из базовых черт мира сего – это попытка обрести успокоенность внутри его же границ. Закрытость, наполненность, насыщенность – то, за чем каждый гонится и что недостижимо. Человек, зарабатывающий на три «боинга» в день, не прекращает работать, и рад ли он этому – большой вопрос. Хотя со стороны и кажется, что в его жизни – наполненность и изобилие. Блаженными же в итоге оказываются те самые люди с обостренным стремлением к поиску, с неуспокоенностью, взором, обращенным в небо, а не в землю.

Не обходит молчанием псалмопевец и удел нечестивых. Они – «мякина, гонимая ветром». Это сельскохозяйственный образ – для нас с вами он культурно незначим, архаичен. Так провеивалось зерно: пшеницу нужно было подбрасывать на ветру лопатой, и тяжелое зерно падало вниз, а легкий мусор ветер сносил в сторону. Мякина – это мусор, который сносится ветром. В собранной пшенице есть и зерно и мякина, но в итоге зерно будет убрано и использовано, а мякина развеяна по ветру. К этому же образу обращается Иоанн Креститель, когда говорит о Мессии, что «лопата Его в руке Его» (Мф. 3: 12).

Подводя итог двум путям жизни, автор псалма скажет: «За путем праведных смотрит Господь, а путь нечестивых – гибель». Бог не ведет нечестивцев к гибели, Он не хочет их гибели. Он только указывает то единственное направление, которое ведет в жизнь. Об остальных же путях говорится так: «…согрешающий против меня наносит вред душе своей: все ненавидящие меня любят смерть» (Притч. 8: 36).

Время от времени Церковь слышит от общества запрос на изменение какой-либо библейской нормы. Например, такой: тема про единственность брака давно морально устарела, и Церковь могла бы выйти с новым учением о браке, разводе и так далее… Почему бы Церкви не разрешить развод? Или, может быть, вообще иначе бы не посмотреть на формы брака – не сказать, что брак человека с фикусом тоже возможен?

Этот запрос исходит из мысли, будто религиозные организации произвольно объявляют какие-то вещи нормативными. Встал с утра Римский Понтифик и повелел секретарю, чтобы в энциклике прописали что-нибудь про «чтобы жил один мужик с одною бабою», – и к вечеру новая норма церковная уже готова. Но это так не работает.

Церковь тщетно, но упорно пытается объяснить, что проповедует систему требований, столь же объективных, сколь объективны законы физики. Писание неслучайно называет путь заповедей путем жизни. Это как Дорога жизни в блокадном Ленинграде. Она плохая, по льду озера, и там бомбят. Но, кроме нее, нет вообще никакой дороги, выехать оттуда можно лишь по ней. Брак одного мужчины и одной женщины благословлен, но значит ли это, что он априори обречен на счастье? Нет, не значит. Но это значит, что любые другие формы брака априори будут иметь в себе некий надлом. Автор псалма говорит, что «за путем праведных смотрит Господь». То есть эту «дорогу жизни» Господь нам обещает, Он ее контролирует, на ней есть шанс. А вне ее его вообще нет.

Поэтому Христос и говорит, что узок путь в Царство. Не потому, что так Бог хочет отсеять часть из нас, а потому, что этот путь невозможно сделать шире. Бытие мира таково, что Бог защищает и оберегает эту тропинку. Если Он попытается ее расширить, то Он уничтожит мир. Потому что мир настолько изъеден последствиями греха, что по-другому никак.

Последний блок псалмов в чине вечерни – это псалмы на «Господи, воззвах». В богослужении их сложно услышать и вычленить как цельные тексты. Мы слышим начало и дальше отрывки псалма, перемежающиеся стихирами (богослужебные песнопения, состоящие из нескольких стихов, написанных, в оригинале, одним стихотворным размером).

На «Господи, воззвах» поется четыре псалма: 140, 141, 129 и 116-й. Они не очень крупные, благодаря этому кажется, что они составляют цельный текст. Как правило, богослужебно они редко используются в полном объеме: обычно звучат лишь фрагменты.

Рассмотрим один из них, наиболее частотный.

Сто сороковой псалом

1 [Псалом Давида.] Господи, к Тебе взываю,

поспеши мне на помощь!

Услышь мой голос, когда я призываю Тебя!

2 Да взойдет молитва моя к Тебе, как дым благовоний;

мои руки к Тебе воздеты, – это жертва вечерняя.

3 Приставь, Господи, стражу к моим устам,

охраняй двери уст моих.

4 Не дай сердцу склониться к дурным делам,

делать зло со злодеями,

разделять с ними трапезу.

Этот фрагмент мы слышим на Литургии Преждеосвященных Даров, служащейся в рамках вечерни. Стихи псалма перемежаются рефреном хора, повторяющим второй стих: «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою…»

Далее:

5 Пусть побьет меня праведник – это благодеяние,

пусть обличит меня – это елей для моей головы,

пусть голова моя его не отвергнет. О том я молюсь,

чтобы не было злодеяний нечестивцев.

6 Вожди их будут сброшены со скал,

и тогда речь мою услышат, ибо она верна.

7 И скажут они:

«Раздроблены, разбиты в челюстях Шео́ла,

по земле разбросаны кости наши!»

8 На Тебя Господи Боже, устремляю взор,

на Тебя надеюсь: не отвергни меня!

9 Сохрани меня от западни,

от сетей злодеев.

10 Попадутся нечестивые в свои же ловушки,

а я безопасно пройду мимо.

Первые стихи этого псалма – просьбы. Они посвящены молитве, отношениям между автором и Богом. Автор очень высоко оценивает значимость такого обращения: «Да взойдет молитва моя к Тебе, как дым благовоний; мои руки к Тебе воздеты, – это жертва вечерняя». Образный ряд вполне последователен. Дым кадильный поднимается вверх – хочется, чтобы наша молитва так же восходила к Престолу Всевышнего.

Вообще культ Ветхого Завета – это преимущественно жертвы животных. Часть жертвы – как правило, внутренние органы, жир с боков – сжигается на жертвеннике, часть в ряде случаев отдается жертвующему, и часть оставляет себе священник (если речь идет не о всесожжении).

Принесение животного в жертву – один из наиболее универсальных типов религиозного действия, свойственный множеству совершенно разнородных верований. Кроме того что жертва носит заместительный характер – за сделанное зло умирает не человек, а замещающее его животное, – она обладает еще и огромной объединяющей силой.