Читать книгу - "Архераил Звездная Кровь Книга-3. Теория невероятности - Герман Анатольевич Горшенев"

Кстати, у предателей наверняка есть масса средств добывать информацию, и за космо, который везде таскается с младшим служителем, тоже будут приглядывать.

Даже если мы пройдём тихо, но припрёмся со странной штукой в храм Вечности под центральным деревом тавров, то этот факт с вероятностью девяносто девять и семь десятых процента, подсказал мой Симбионт, по обычной теории вероятностей и девяносто девять процентов по версии Тархана на звездной крови, будет известен заинтересованным лицам. Столь широкой известности не хотелось, поэтому бросок к дереву за великой стеной был логичен.

Десантный бот штука не скоростная, не манёвренная, зато бронированная, с избыточным резервными мощностями и отлично вооружённая. Заодно оснащённая и несколькими парнями в штурмовой броне. Импеллеры на рунных энергоблоках имели безграничный запас хода внутри кругов, а в землях ночи, где воздух был разряжён, был запас рабочего тела в баллонах и рунная штука, вырабатывающая горячий газ, если резервы корабля закончились. Именно такие машины прилетели по тревоге на земли ночи.

С выбором Тархана был согласен. Его считали погибшим, и мы были должны сделать всё быстро, пока не поднялся шум и информация не дошла до негодяев. Если мы избежали проблем на Великой стене разумных быков, то натолкнулись на стену наглости и жадности вокруг игг-дерева этого удалённого круга. Парни нас высадили недалеко от древа, и мы отправились к храму Вечности пешком, но видно местные обезьянки решили срубить немного ценного имущества. Встречала нас целая толпа Народа Древа. Нам пытались объяснять, что без оплаты нам никогда не пройти сквозь полчища хищников и страшных растений, но были посланы Тарханом. Упрямый бык сказал, что доступ к древу свободен и не вам тут решать. Тогда явилась сама рикс местного племени. С каждой стороны света центральное дерево контролировал свой народ обезьянок, а управлял всем кинг. Ничего не обычного, но в моих кругах Народ Древа дани не требовал.

— Вы не можете пройти к дереву, — сообщила явившаяся на шум предводительница.

На Центральном дереве, которое контролировало подход с этой стороны. Была вторым по значимости местным человеком, если так правильно сказать. С приматами у неё было большее сходство чем с людьми. Даже волосатые лесовики были людьми с волосами, а не обезьянами. Как по мне, даже тавры больше люди чем вот эти обнаглевшие, которым золотые ветки вверили.

Злоба и чувство несправедливости охватило меня. Эти волосатые обезьяны, пользуясь тем, что они живут около древа, решили собрать дань. Конечно, не явно. Вместо того, чтобы очистить дорогу, что бы любой мог пройти и заниматься положенными делами, за что их Наблюдатель и поставил в самое лучшее место круга, они решили заработать. Очередной народ торгашей. Тархан предлагал сделать огромный круг в несколько сотен километров, чтобы обойти дерево с другой стороны, но я сам виноват. Меня же предупреждали, что эти обезьяны постоянно что ни будь придумывают и пытаются заполучить ценности, но я думал, что пара одиноких путников не привлечёт внимание и всё это относиться только к большим караванам.

— Я хочу говорить с кингом, — произнёс я, не особо рассчитывая и угадал.

— Кинг не будет с тобой говорить.

— К древу проход свободен для всех. Это закон. — повторил я слова моего быка.

— А я и не говорила, что нарушаю закон. Вы можете пройти к дереву без нашей охраны. Всюду очень много диких зверей. Они здесь живут и были всегда.

— Тархан, дай торк, — и я протянул руку к тавру.

Сидевшая на ветке предводительша местного племени усмехнулась:

— В нём пять зарядов по двадцать ударов сердца. Если задумал драться, то я убью тебя на сто первом ударе.

Тархан шепнул мне на ухо:

— Младший телёнок всегда с тобой, что бы ни случилось.

Говорил он тихо, но у волосатой наверняка была куча атрибутов золотого тела, и она услышала, но комментировать не стала, а просто снисходительно хмыкнула.

— Не заставляй меня пройти через труп, — рыкнул я, застегнув ошейник Торка.

Тархан обомлел, и казалось, всё вокруг замерло.

— Это оскорбление, — зло прошипела обезьяна.

Девка, возомнившая себя великим руководителем местной полянки, была в бешенстве. Симбионт уже всё просчитал и доложил полные параметры геометрии тела местных обезьянок. Выручало то, что они были изящны. Хотя она была даже слегка выше меня, но я бы сказал, что Люди Древа были тонкокостные, с длинными хвостами, гибкими и цепкими пальцами.

— Восходящий с гвоздем в голове, я бы вызвала тебя на фионтар за такое оскорбление, но в тебе слишком мало силы.

— А что нужно сказать, чтобы ты это сделала, и никто больше под ногами до самого дерева не путался. Я хочу проход к храму Вечности здесь и сейчас и не надо меня запугивать вашими зверушками, которых вы сами и прикормили. Лезть на свое дерево и не мешай ходить. А ещё, — задумался я, сделав самое сосредоточенное лицо и изображая, что придумываю гадость, произнёс. — Я тебе хвост отрежу.

Наблюдатель сообщил что вызов принят. В меня с ленцой швырнули руной. Просто чем-то незначительным, чтобы сбить заряды с моего защитного ошейника. Торк открыл непроницаемое поле, а я дал команду Симбионту и тут же заснул. Понял, что нахожусь во сне. В сновидениях у меня всегда здорово получалось взлететь и я полетел вперёд, к сидевшей на ветке хозяйке местного леса, выставив руку. «Музыкальные пальцы это не всегда хорошо», — говорил здоровяк Хэнди, сжимая кулачище с половину моей головы, словно у него на руке колбаски к пенному напитку росли, но здесь и сейчас длинные пальцы были хороши. Симбионт посчитал геометрию волосатой тётки, возомнившей себя великим риксом. Моя половина мизинца была ровно на миллиметр длиннее, чем расстояние до средоточия энергии в теле, когда грудная клетка была на вздохе, и на целый сантиметр больше, когда обезьянья женщина выдыхала.

Главное, было точно попасть в район солнечного сплетения, и не уйти в сторону. Я активировал руну иллюмового когтя и часть моего мизинца превратилась в острый шип из зеленоватого металла. Мой имплант рассчитал всё идеально. Я ткнул на выдохе, и как только острие преображённого пальца коснулась средоточия, смерть наступила мгновенно. Мой житель головы даже толщину волосяного покрова просчитал.

Я уже понял, что попал. На всякий случай дёрнул когтем вверх, разрезая грудину, рассекая подбородок, а затем пройдя по черепу, задел мозг, вышел на затылок и опустился