Читать книгу - "История Израиля. Том 3 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1978-2005 - Говард Морли Сакер"

было приковано к значительно более сенсационному и зловещему явлению — партии Ках, основанной уроженцем США раввином Меиром Кагане[61]. Получив смиху в ешиве Бруклина, Кагане затем возглавил свою первую общину, но, будучи вскоре смещенным с этого поста, стал вести постоянную рубрику в бруклинской газете “Джуиш пресс”. В 1960-х гг., будучи журналистом, Кагане основал свою Лигу защиты евреев[62] и назвал ее “антитеррористической организацией”. Лига первоначально действовала против негритянских группировок, бесчинствовавших в нью-йоркских кварталах еврейской бедноты, а затем против советских дипломатов в США. В 1971 г., когда возникла вероятность преследования со стороны федеральных властей США по обвинению в заговоре с целью совершения насильственных действий, Кагане предусмотрительно перебрался в Израиль. Там, через два года после приезда, он основал свою воинственно настроенную партию Ках.

Название партии заимствовано у Бегина — это был девиз его подпольной организации Эцель: Рак ках! (“Только так!”); программа партии Ках, сформулированная в рамках предвыборной кампании 1981 г., предусматривала изгнание арабов из “Земли Израиля” — то есть из Государства Израиль, а также из Иудеи и Самарии. Вот отрывок из типичной речи Кагане:

“Арабы — это раковая опухоль, раковая опухоль в нашей среде… Я говорю вам то, что каждый из вас думает и чувствует в глубине своей души. Существует одно лишь решение — нет никаких других, частичных или промежуточных, и это решение: выкинуть арабов вон! Вон! Не спрашивайте меня, как это сделать… Дайте мне только возможность стать министром обороны хотя бы на два месяца, и я выведу тут всех тараканов, всех до единого!”

Чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений относительно решительности его намерений, Кагане приступил к организации “маршей устрашения” на арабские города Израиля. Всякий раз полиция перехватывала демонстрантов, самого Кагане не раз арестовывали, и однажды он был приговорен к девяти месяцам тюремного заключения. В 1981 г. его попытка баллотироваться в кнесет потерпела неудачу, но своей цели он добился — получив всенародную известность.

И действительно, демагогические призывы Кагане очень скоро нашли отклик далеко за пределами той группы сторонников, которые поддерживали его на первых этапах, — группы, состоявшей из бедняков неевропейского происхождения и ортодоксов Западного берега, склонных брать закон в свои руки. Пользовалась популярностью и тактика его избирательной кампании 1984 г., которая превзошла даже его бесчинства 1981 г. Амнон Рубинштейн, представлявший умеренную партию Шинуй, выступая перед собравшимися избирателями в Петах-Тикве, вынужден был вступить в перепалку с желторубашечниками партии Ках и в конце концов укрыться в офисе своей партии, забаррикадировав входную дверь. В Тверии сторонники Кагане напали на Шимона Переса, и его пришлось эвакуировать с помощью полиции. Результаты выборов показали, что партия Ках получила 26 тыс. голосов — более чем достаточно для того, чтобы сам Меир Кагане прошел в кнесет. Потрясенный случившимся, президент Хаим Герцог отказался пригласить Кагане на традиционную церемонию, устраиваемую для новоизбранных членов кнесета. А в 1985 г. кнесет принял закон, лишавший права заседать в кнесете партию Ках (впрочем, и любую другую партию, чья политическая платформа основывается на провозглашении расистских лозунгов), и Лакуд вынужден был также проголосовать за этот закон — потому хотя бы, что Кагане начал уже завоевывать симпатии и его собственного электората. К этому времени мировая пресса уделяла неоправданно большое внимание партии Ках, ее бесчинствам и росту ее популярности в народе. Нельзя не отметить, что все это подавалось на страницах печати как “дошедшая до предела легитимация фанатизма в Израиле”.

Привлекая всеобщее внимание своей демагогией, возмутительными расистскими лозунгами, провокационным запугиванием толпы — что позволило ему в конечном итоге одержать свою личную победу на выборах 1984 г. — Меир Кагане, совершенно неожиданно для себя, выполнил еще одну задачу: он отвлек внимание от партии Тхая с ее пятью мандатами. Если бы профессор Юваль Неэман и его вполне благопристойные коллеги захотели сами устроить такое сопоставление двух партий в ходе избирательной кампании, они вряд ли бы добились столь эффектных результатов. Члены партии Тхая, вместе с религиозными представителями поселенческого движения Гуш Эмунам, несомненно, производили впечатление образца умеренности. Во всяком случае, на фоне “каховцев” они выглядели корректно и благовоспитанно.

Терпение диаспоры начинает иссякать

На протяжении двух десятилетий, в 1970-х и 1980-х гг., евреи диаспоры наблюдали за общественными, внешне- и внутриполитическими волнениями в Израиле со все возрастающим опасением. Особое неудовольствие “среднего еврея” вызывала фундаменталистская политика израильского раввината, не дававшая возможности реформистскому и консервативному течениям иудаизма получить равный правовой статус в Израиле. Определяя свою позицию как вопрос “идеологического принципа”, израильские раввины при этом не могли не думать о монополии на источники своих весьма существенных доходов, связанных с проведением церемоний брака, развода, похорон, а также с контролем над соблюдением кашрута. Исходя из того же “идеологического принципа”, религиозный истеблишмент Израиля на протяжении долгих лет оказывал сильнейшее давление на местные органы самоуправления, запрещая предоставлять реформистам и консерваторам помещения для любых целей, в том числе даже для совершения религиозных обрядов и организации учебного процесса. Тем не менее все это время евреи в США и других странах Запада, составлявшие большинство в общинах (то есть не принадлежавшие к ультраортодоксальному течению), в массе своей старались не делать свои критические замечания достоянием гласности — с тем чтобы не нанести ущерба репутации Израиля.

Но затем, к концу 1970-х — началу 1980-х гг., американские евреи поняли, что они больше уже не в состоянии скрывать свое чувство обиды и негодования, причем основное внимание в это время они уделяли поселенческой политике Израиля на территории Западного берега. В 1977 г. Нахум Гольдман, один из старейших лидеров сионистского движения, обратился к президенту США Джимми Картеру с просьбой воспротивиться политике агрессивной аннексии, проводимой Менахемом Бегином, поскольку Гольдман считал эту политику самоубийственной для Израиля. Беспокойство Гольдмана разделяли и другие видные деятели американского еврейства, в их числе Филипп Клучник, бывший президент Бней Брит и старейший американский еврейский деятель, и Мари Сыркин, известная американская активистка рабочего сионистского движения, писательница и издатель, чей сборник эссе “Государство евреев” (1980) стал свидетельством ее крайне негативного отношения к Бегину, “предавшему сионистскую мечту”. Злополучное вторжение в Ливан в июне 1982 г. и случившаяся потом резня в лагерях Сабра и Шатила еще больше усилили недовольство евреев диаспоры. Раввин Александр Шиндлер, лидер реформистского иудаизма и председатель Конференции президентов еврейских организаций, заявил в интервью журналу “Нью-Йоркер”, что в отношении американских евреев к Израилю “наступил определенный перелом, и теперь наша критика станет открытой и более слышной”. Так оно и произошло. Бертрам Гольд, исполнительный вице-президент Американского еврейского конгресса, задал напрямую вопрос: “Почему жертвовать на нужды высшей школы Израиля считается