Читать книгу - "Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Посмыгаев"

«После появления "Социальной мобильности" и "Современных социологических теорий" мое имя прочно появилось на мировой социологической карте».

В чем же заключалось новаторство сорокинских идей и концепций? Дело в том, что в Америке социология той поры строилась на постулате о бесклассовости американского общества. Среди социологических авторитетов, таких как Росс, Хейс, Смолл, Гиддингс, только последний использовал понятие классов, да и то в психологическом аспекте, в виде критерия разных типов общественного сознания. Сорокин в своей «Социальной мобильности» сломал эту традицию. Он начал с того, что противопоставил межгрупповые отношения внутригрупповым. Последние он объявил более существенными, а в них выдвинул на передний план понятие статуса (ранга) как совокупности прав и обязанностей, власти и влияния, доступа к материальным и духовным ценностям.

По Сорокину, в любой организованной социальной группе (например, работники какой-либо отрасли, члены политической партии, представители церкви и т. д.) социальный статус всех лиц не может быть одинаковым. В неорганизованной или полуорганизованной группе (толпа на транспортной остановке, покупатели в магазине, зрители на стадионе) — статусы одинаковы. Поэтому «социальные пейзажи» в этих видах групп разнятся. В неорганизованной группе — равнина, в организованной — горы разной высоты. В организованной группе есть свои «верхи и низы», свое внутреннее расслоение или стратификация: директор предприятия и рядовой рабочий; партийный босс и простой член партии; епископ и послушник. Форм и видов стратификации множество. Сорокин выделяет три главные: экономическая стратификация (богат-беден); политическая (руководитель-исполнитель); профессиональная (мастер-подмастерье).

В итоге Сорокин сформулировал несколько закономерностей.

1. Социальная стратификация является вечной и функционально необходимой для сохранения общества. Причины стратификации — непреодолимое различие людей в умственной и физической силе, половые и возрастные различия и т. д.

2. Между всеми критериями стратификации постепенно складывается баланс, который достигается путем объединения различных линий — «богатый, управляющий, мастер» и «бедный, исполнитель, подмастерье».

3. Существующие перемещения в обществе, которые в совокупности отличаются следующими чертами: постоянным воспроизведением, массовостью, законосообразностью, изменением статуса или групповой принадлежности, — составляют социальную мобильность и являются последней закономерностью функционирования социокультурной системы.

Далее Сорокин провел глубокие теоретические различия между горизонтальной и вертикальной мобильностью (перемещения с сохранением статуса и перемещения с его увеличением, либо уменьшением), а также подверг скрупулезному анализу основные лифты вертикальной мобильности (армию, семью, церковь, систему образования, политические организации, профессиональные и деловые союзы), через которые совершается циркуляция индивидов «вверх-вниз» в системе страт.

Если «лифты» сломаны или закрыты, то перед нами «закрытое» общество, если они работают исправно — «открытое». В закрытом обществе в верхних стратах накапливается огромное количество вялых, дегенеративных лиц, а внизу — концентрируется энергичный, талантливый человеческий материал, не соответствующий своему положению.

И эти люди начинают чувствовать себя «социально не на месте». В этом случае общество нуждается в реформах.

Если они не произойдут, обществу придется расплачиваться революцией с ее стадиями — «половодьем», механическим перетряхиванием содержания страт и неизбежной затем стадией восстановления стратификации.

В книге «Современные социологические теории» Сорокин провел фундаментальное исследование по истории социологии, начиная от основателя этой науки О. Конта и до начала 20-х годов XX столетия. Созданная им классификация теорий, логику которой он заимствовал у русской школы, была найдена современными специалистами своеобразной, но не имела последователей. Хотя этот вопрос и по сей день остается открытым.

Кстати, вопросы преемственности тогда не волновали Сорокина.

«Я сделал все, что в моих силах, — говорил он своим друзьям. — Остальное — в руках Господа. Если мои книги что-нибудь значат, они завоюют признание, если не имеют ценности, то о них со временем и не вспомнят… После вылета из семейного гнезда дети сами отвечают за свою жизнь, ее успехи или неудачи. Точно так же после публикации все зависит только от самих книг: уйти ли в небытие незамеченными или прожить какое-то время жизнью, полной энергии и смысла».

Выпустив в самостоятельную жизнь идеи о стратификации и классификации социологических теорий, Сорокин совместно с К. К. Циммерманом принялся готовить в дальнее плавание свои соображения по сельско-городской социологии.

В результате проведенных серий исследований в 1929 году появляется детище под названием «Принципы сельско-городской социологии». И в этой работе Сорокин отличился новизной подхода к исследуемой теме. Обычно город и деревня рассматривались социологами локально. Сорокин и его соавтор предложили рассматривать эти два типа человеческого поселения целостно (в специальной литературе такой подход был назван концепцией «сельско-городского континуума»). Для наглядности исследователи сконструировали модель идеального города и идеальной деревни, далее выяснили их «универсальные и константные» отличия, и затем, прилагая шкалу этих отличий к любому району земли, можно было выявить степень распространения тех или иных видов поселения и главные тенденции их развития.

Книга имела успех и была высоко оценена в академических кругах. Доказательством тому является последовавшее авторам предложение от Министерства сельского хозяйства США подготовить систематизированный указатель и хрестоматию по сельской социологии. Подключив к работе еще нескольких аспирантов, Сорокин завершил труд над объемной рукописью через 16 месяцев. В 1930 году вышел первый том «Систематизированной хрестоматии по сельской социологии». Впереди были еще два тома, увидевшие свет в 1931–1932 годах.

Однако Сорокина эта кропотливая и в какой-то мере рутинная работа уже не увлекала вовсе. Наоборот, даже тяготила. Дело в том, что как раз в это время его сознанием и воображением все сильнее и сильнее овладевал новый замысел.

В ходе столь блистательного научного «блицкрига», который Сорокин осуществил, вторгнувшись на территорию американской академической жизни, он стал ощущать сопротивление накопленного материала своим старым теориям. «Уже в ходе Первой мировой войны я ощутил ряд разрывов в моем "научном", позитивистском и гуманистическом мировоззрении, которое сложилось до войны». Революция и последующие несколько лет в Советской России только увеличили и преумножили эти разрывы. Находясь в США, Сорокин окончательно убеждается в том, что кризис его мировоззрения обусловлен не только субъективными ощущениями, но и является последствием кризисного состояния всего мира. Многие философы и социологи были настроены пессимистично в отношении рационального человека, позитивной ценности науки и возможности автоматического прогресса. О «закате» и «катастрофе» в Германии писал О. Шпенглер, в России — Л. Карсавин, С. Франк, Н. Бердяев, Ф. Степун. Все «розовые теории прогресса» как перехода от невежества к мудрости, от жестокости к добру, от варварства к цивилизации, от тирании к свободе, от нищеты и болезней к процветанию и здоровью, от «человека-зверя к человеку-богу» оказались иллюзией перед фактами XX века. И Сорокин начинает мучиться вопросом о причинах мирового кризиса, о возможных последствиях и путях его преодоления.

«Мне становилось ясно, какой гигантский труд потребуется для этого, и