Читать книгу - "Былички и бывальщины. Старозаветные рассказы, записанные в Прикамье - Константин Эдуардович Шумов"

так метра по три, шириной так метра по три. Вкруговую нашего дома. Ну пусть больше там пройдет, ну, по пять метров может пройти». — «Ну и чё, это поможет?» — «Ну дак пусть пройдет, поможет не поможет», — он опять это говорит. Ну брат встал, одел этот бушлат, никаких ни слов, ничего не знал он, одел этот бушлат, стал на лыжи. Ну, он вицы эти, которыми первый день выгоняешь коров, не велел бросать. Вот я два лета пасла, и оба лета была у меня вица одна. Говорит: «Если вица у вас не брошена, — а у нас в сарае подволока такая, ну, мы все в подволоку дожили, — пусть вицу эту возьмет». Ну, у меня парень сходил, обошел вот так кругом дома три раза, там воют, вот так воют, а около нас нету. (12)

НИ БОГУ СВЕЧКА, НИ ЧЕРТУ КОЧЕРГА

Рассказы-пародии

320. Черт обиделся на людей. Пришел жаловаться к богу. Почему всё валят на меня? Сидят с богом на берегу и рассуждают, а мимо шел мужик, запнулся, упал и говорит: «Черт попутал». А черт сидит и говорит богу: «Я ведь с тобой был». Мужик поднялся — видит, что живой и невредимый, и говорит: «А вот бог помог». (105)

321. Один мужик пошел на кладбище на спор. Дошел до половины. Чтобы показать, что здесь был, вбил в крест гвоздь. Повернулся, хотел идти, а его кто-то держит. Он испугался и умер от разрыва сердца. Утром пришли люди и увидели его мертвым, прибитым гвоздем к кресту за уголок воротника. (39)

322. Солдат пошел на кладбище за водой. Вдруг у свежей могилы увидел кого-то белого. Испугался, выстрелил, бросил ружье и убежал. Ему от начальства попало. Затем все пошли на кладбище, а там у свежей могилы лежала белая мертвая коза. (39)

323. Раньше девки гадали, за кого выйдут замуж, за богатого или за бедного. Ходили девчонки на овин не по одной. Пойдет девчонка, снимет штаны и голый зад покажет. И если ей покажется, что погладил ее кто-то мохнатой рукой, значит, выйдет замуж за богатого, если голой — за бедного. Так вот, один мужик узнал, на какой овин пойдут девки, надел на руку собачью перчатку мехом вверх и спрятался. Вот пошла одна девчонка, он ее и погладил. Она испугалась, домой побежала, да на дороге упала и умерла от разрыва сердца. (54)

324. Про нечистую силу ничего не знаю. Да ничего этого нет. Да я и не верю. Я ярая атеистка, и родители мои такими же были. Если с ними что такое и случалось, так они для всего находили объяснения и всё ставили на научную основу. Так и меня воспитали. Вот, например, мама рассказывала. Собирались они в бане. Человек двенадцать. Сделали кудель. Вдруг к ним черт пришел. Весь черный, с хвостом, с рогами, во рту огонь. Все перепугались. А мать с подружкой побежали за ним. А он побежал к соседям. Они туда. И оказался это наш сосед. Хотел их напугать. А потом сам же в баню просился: «Пустите, девки, в баню отмыться, а то весь в саже». Вот так. (49)

325. Я же старик уже, надо умирать. Ну я и написал заявление, значит, к чертям, в ад небесный, то есть вечный. Они мне отвечают: «Ты шипко матькаешься, ты нас всех чертей выгонишь отседав». Ну а я потом, — раз тут не берут, надо в царствие небесное писать, — я пишу в царствие небесное заявление, а мне боги отвечают: «Ты с чертями-то не мог ужиться, а ты нас всех здесь к чертовой матери выгонишь, с тобой не уживешься». Так и не приняли. Так по землям вот и живу. (58)

326. У нас когда-то одне в Сибирь поехали. Вот когда-ко оне в Сибирь уехали, люди-то говорят: «Не позвали суседка-то с собой, домохозяина-то. Он, грят, каждый день тут ревет». Ладно, я тогда пошла с конца на конец, к им пошла. Ну я уж большая была. А у их дымная изба была. Пол-от не весь ставлен. Двери меня чуть не смяли, я пошла, босиком пошла, пятки в кровь, двери-то отпустила. Комната у их дымная была. До двенадцати часов там просидела. И вправду, ревет. Домой иду — господи! — ну, просто я не знаю, летела, как молния, — боялася. Это, видно, он. А рядом тут дом стоял, и эта женщина (хозяйка дома) болела болезнью нехорошей, и вот у ее в горле-то что-то наросло, она, видно, и керкала. (42)

327. За нами жила старая старушка, она пела, на гармошке, на балалайке играла. Ребята, — окно там, стекла на гвоздике приколочены, она, что ли, не заметила, — они на нитку привязали катушку целую. Она и — стук, стук — стукается. Она, слышь, прибежала ко мне. «Иван, ко мне какой-то леший». Я пошел, ничего не слышу. Потом она опять прибежала: «Стукается». Я пошел и тогда понял: там катушка. (73)

328. Это старые люди говорили. Сейчас сижу один, никаких чертов, никаких богов. Раньше чудилось. Тут старушка говорила. Говорит: «Степан жить не дает, ходит, ходит», — «Кто к тебе ходит? Это к тебе суседиха ходит, простукивается». — «Да мужик постукивается». — «Леший к тебе ходит». Да это вода под окном стукается, а не суседиха! (73)

329. Старушка пенсию получала, а сосед узнал, притаился — и к ей. Чертом сделался сам, пришел ночью, в саму полночь: «Отдай деньги, отдай деньги!» Ну она и отдаст их. До того добился, что она сама без копейки начала жить. Стала-де просить у людей. «Дак ты ведь получаешь деньги-то. Что тебе? Пошто просишь у людей?» — «Да у меня черт уносит». Два мужика согласились караулить черта. Черт ходит к ней в саму полночь. Подзывает черт деньги просить, а мужики спрятались на полати. Да вот его споймали. Узнали, что за черт — свой сосед — лазит. (41)

Словарь диалектных и устаревших слов

Бадог — палка, посох

Бахилы — самодельная кожаная обувь с голенищами

Блазнить — казаться, чудиться.

Блазнь — то, что причудилось

Визира, визирка — лесная просека

Голбец — подпол

Губы — грибы

Гумно — постройка, где ставят хлеб в кладях для просушки и хранения

Западня —