Читать книгу - "Облака славы. Жизнь и легенда Роберта Э. Ли - Майкл Корда"

карьеры, которые мучили его до того, как Мексиканская война дала ему шанс испытать себя в бою и командовании и ускорила его продвижение по службе, и которые возобновлялись и усугублялись с наступлением мира, пока отделение Виргинии неожиданно не сделало его генералом. Странно, но сомнение в себе и неудовлетворенность собственными способностями будут преследовать этого самого компетентного из мужчин большую часть его жизни.

Ему повезло, что его старшим офицером был Талкотт, и они стали близкими друзьями; присутствие ненужных дополнительных артиллерийских рот, которые были посланы для подавления любых дальнейших восстаний рабов, также увеличило темп общественной жизни в форте, хотя, поскольку новые люди состояли в основном из молодых офицеров, у которых было свободное время, она была преимущественно мужской и крепко выпивающей. Ли был терпим к любителям выпить, но сам редко пил и с трудом понимал тех, кто пил сверх меры. Пьянство, игра в карты и беготня за немногочисленными доступными женщинами были главными развлечениями молодых артиллерийских офицеров в Форт-Монро, но Ли старался держаться в стороне от них, хотя был того же звания, как и его друг Джо Джонстон, который тоже был воздержан. Стоит отметить, что даже на этом раннем этапе карьеры - среди армейских офицеров никто не был ниже временного второго лейтенанта - Ли выделялся среди своих товарищей как физической формой, так и врожденным достоинством. Он не был цензурным или душным, был хорошей компанией, участвовал в развлечениях (если они не мешали службе), но в его характере была определенная сдержанность, которую он должен был сохранить на всю жизнь, и это с самого начала выделяло его, хотя он был слишком скромным, чтобы это было его намерением. В нем было одиночество великого полководца, даже когда он был еще самым младшим офицером: этому он не учился и не предполагал, это было то, с чем он родился, что, возможно, подчеркивалось его отождествлением с Джорджем Вашингтоном с раннего детства.

После рождественского визита в Арлингтон Мэри Ли вернулась в Форт-Монро только в июне 1832 года. Она приехала с матерью и двумя рабами, так что какое-то время в покоях Ли, должно быть, было очень тесно, тем более что миссис Кэстис привезла с собой из Арлингтона достаточно мебели, чтобы сделать новый дом дочери более уютным. К тому времени Мэри Ли была беременна, и, конечно, она отправилась домой в Арлингтон, чтобы родить ребенка там в сентябре при помощи и поддержке матери и слуг. Ребенок родился здоровым мальчиком, Джорджем Вашингтоном Кэстисом Ли (его всегда называли Кэстисом, а не Джорджем), названным в честь своего деда, приемного сына Джорджа Вашингтона; это имя стало еще одним признаком инстинктивной эмоциональной связи Ли с отцом его страны.

После рождения мальчика Мэри проводила в Арлингтоне почти столько же времени, сколько и в форте Монро, что вынуждало Ли вести постоянную переписку с "Молли", как он часто обращался к ней в своих письмах, а иногда и укорять ее за то, что она не соответствует его собственным высоким стандартам. Речь шла не только об аккуратности, порядке и идеальном ведении домашнего хозяйства, за что Ли мягко, но жестко критиковал ее; например, когда шурин Талкотта Хорас Хейл умер, пока Мэри была в Арлингтоне, она явно не оправдала ожиданий мужа, справившись с горем их друга и соседа в Форт-Монро. "Мне жаль, - писал он ей, - что так получилось, что ты не была с миссис Хейл, когда в одном случае ей нужна была твоя помощь, а в другом - твое сочувствие". Это звучит как довольно жесткий упрек, исходящий от человека, столь преданного своей жене, каким, несомненно, был Ли, а также может свидетельствовать об определенном, возможно, подсознательном, нетерпении по поводу того, что Мэри начала проводить много времени вдали от форта, находясь под опекой матери и отца в Арлингтоне. Похоже, между ними не было никаких трений - его письма к ней ласковые, хотя иногда и раздраженные, хотя иногда он вынужден извиняться перед другими от ее имени: "Передайте дамам, что им известно, что миссис Л. иногда склонна к лени и забывчивости в ведении домашнего хозяйства. Но они могут быть уверены, что она делает все, что в ее силах". Или, по словам ее матери, "дух желает, но плоть немощна". Это голос любящего и прощающего мужа, но также и того, кто не закрывает глаза на недостатки своей супруги и удивительно откровенно рассказывает о них своим знакомым - сквозь него просачивается некий покровительственный тон, заставляющий подозревать, что хотя Ли, возможно, был самым понимающим мужем, с ним не так уж легко жить в повседневной жизни; перфекционисты редко бывают такими.

Мэри, как видно, ожидала, что о ней позаботятся и защитят, как это всегда было в Арлингтоне, и Ли делал все возможное, хотя и с меньшими ресурсами и меньшим количеством времени - в конце концов, он был занятым и амбициозным молодым инженером, тогда как мистер и миссис Кэстис всегда были дома и под рукой, чтобы позаботиться о ее нуждах и потребностях, не говоря уже о большом количестве преданных слуг, которым больше нечем было заняться. Ни Роберт, ни Мэри Ли не могли предвидеть, сколько времени армия будет разлучать их друг с другом в последующие годы, что, вероятно, было не хуже, или то, как она станет доверенным лицом своего мужа и его советчиком, с сильным и ярко выраженным собственным мнением. Он ничего не скрывал от нее, когда писал о своих политических взглядах и карьере, и она отвечала ему такой же откровенностью и разумными советами. Он никогда не скрывал от нее своей потребности в друзьях-женщинах или своего восхищения красивым лицом - он всегда был наиболее счастлив в домашней обстановке, даже если она была не его собственная, или болтая с женщинами об их жизни, их чувствах и их детях, хотя его тон с женщинами обычно был скорее ласковым, чем страстным, как у седобородого человека, который доволен посидеть в их компании за чашкой чая, не стесняясь сделать случайный комплимент или флиртовать настолько, чтобы вызвать случайный румянец на чьих-то щеках. Он не пытался скрыть это от Мэри, и она, похоже, не возражала. Пока она была в отъезде, во Флориде началась война с семинолами, в результате которой многие артиллерийские офицеры были отправлены на юг, оставив там своих жен, и некоторое время Ли наслаждался тем, что "находится в правильном положении, чтобы посочувствовать им, поскольку миссис Ли и ее маленькая конечность находятся в Арлингтоне".

Когда