Читать книгу - "Москва: архитектура советского модернизма. 1955–1991. Справочник-путеводитель - Анна Юлиановна Броновицкая"

объема, по заветам Корбюзье, должны были находиться в парке. От проезжей части улицы Красикова (Нахимовский проспект) парк отделялся длинным прямоугольным бассейном. Бассейн этот выполнял сразу три функции. Во-первых, он нивелировал перепад уровней между улицей и пониженным участком строительства. Во-вторых, его вода была задействована в системе кондиционирования. Ну а в-третьих, это очень эффектный композиционный элемент: гладь воды отражала архитектуру, а когда включались фонтаны, верхняя часть здания казалась парящей.

Зона каталога

Проект интерьера

По первоначальному проекту здание библиотеки было квадратным в плане, имело внутренний двор и стояло на широкой платформе, перекинутой через водоем и низину парка. В реальности платформа превратилась в мостик, ведущий к главному входу, бассейн стал короче, не дотягиваясь до подножия соседнего ЦЭМИ [44], а главное, были построены только две стороны квадрата, углом обнимающие дворик. Замкнуть каре собирались «во вторую очередь», чего так и не случилось.

План 2-го и 3-го этажей

Тем не менее, авторам удалось воплотить основные положения своей концепции. Книгохранилище и все службы распределены по двум нижним этажам, а верхний, третий целиком занят читальными залами. Архитектор, перед проектированием посетивший несколько новых библиотек за рубежом, надеялся таким образом обеспечить читателям удобный доступ к стеллажам с книгами: из зонированного по темам читального зала можно было бы, не плутая, спуститься по лестнице сразу в нужный отдел. Увы, советские правила библиотечного дела запрещали допускать в хранилище посторонних. Зато была организована скоростная система выдачи книг, которые доставлялись на подъемники у кафедры выдачи по роликовым конвейерам. Еще больше ускоряла процесс электромагнитная почта. Заполненные, – конечно же, от руки – требования сворачивались в трубочку, заключались в цилиндрический контейнер и помещались в гнездо соответствующего отдела. Включался ток, и под влиянием электромагнитного поля контейнер мгновенно попадал в нужный отдел, где сотруднику оставалось только снять с полки книги и положить их на конвейер. Чудо техники!

Главное в стране место, где собиралась, систематизировалась и реферировалась литература по общественным наукам, должно было быть идеальной библиотекой с архитектурой на уровне мировых образцов. В логике 1960 года это означало весьма широкие заимствования. И если в генплане и внешней архитектуре Белопольский, очевидно, обращался к послевоенным работам Корбюзье (проект штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке, 1947, план реконструкции городка Сен-Дьё, 1945, монастырь Ля Туретт, 1953–1960), то в интерьере он вдохновлялся примером Алвара Аалто. Как и в библиотеке Выборга (1935), читальные залы освещаются верхним светом через круглые световые фонари. С той разницей, что у Аалто их 57, а у Белопольского – 264, все же масштаб московской библиотеки гораздо больше!

Проект группы институтов у метро «Профсоюзная». Макет

Архитекторам удалось сделать полностью стеклянными и внешние стены третьего этажа, и перегородки между залами, тем самым создав визуально единое пространство. Вся мебель в читальных залах была низкой, чтобы ничто не загораживало эффектного зрелища потолка, покрытого рядами круглых люкарн. Жизнь, правда, сразу же внесла коррективы: библиотекари упорно расставляли вдоль стеклянных стен витрины с книжными новинками, пытаясь сформировать более привычную замкнутую среду.

Не оправдались и надежды власти. Созданный на основе библиотеки в 1968 году Институт научной информации по общественным наукам стал не столько центром работы над приближением окончательной победы коммунизма, сколько рассадником вольнодумства. Правда, к свежей зарубежной литературе и к вожделенным «Запискам Тартуского университета» допускали лишь избранных: ИНИОН обслуживал только сотрудников Академии наук, аспирантов и, в отдельных случаях, студентов-дипломников. Но это только усиливало притягательный ореол института как прибежища высокого гуманитарного знания.

Фото 1970-х годов

Печальное положение, в котором оказалась Академия наук, так и не сумевшая приспособиться к постсоветской действительности, привело, в случае ИНИОНа, к трагическому результату. Изношенная проводка, неисправные системы сигнализации и пожаротушения стали причиной пожара, уничтожившего в феврале 2015 года значительную часть уникального книжного фонда и сильно повредившего здание. В 2019–2022 годы здание было заново отстроено по проекту компании «Гипроком». Оно выглядит почти как прежде, но все же не совсем: каменная облицовка стала рябой, металлическая надпись с названием института потеряла былую лаконичность и стильную типографику, а самое обидное – уничтожен бассейн, в котором раньше отражался фасад.

34. Главный вычислительный центр Госплана СССР (Аналитический центр при правительстве РФ) 1966–1974

АРХИТЕКТОРЫ Л. ПАВЛОВ, Л. ГОНЧАР, А. СЕМЁНОВ, О. ТРУБНИКОВА

ИНЖЕНЕРЫ Л. МУРОМЦЕВ, В. ТРОСТИН

ХУДОЖНИКИ Г. ДАУМАН, Э. КОЗУБОВСКИЙ, А. ФЕДОТОВ

ПРОСПЕКТ АКАДЕМИКА САХАРОВА, 12

ЧИСТЫЕ ПРУДЫ, ТУРГЕНЕВСКАЯ, КРАСНЫЕ ВОРОТА

Первое в СССР здание, специально построенное для ЭВМ, «мозг» всей системы государственного планирования

В экономических реформах 1960-х годов, которые должны были стремительно повысить жизненный уровень граждан и в конечном итоге привести страну к коммунизму, важная роль отводилась внедрению вычислительной техники. С 1962 года велась работа (так никогда и не завершенная) по созданию Единой государственной сети вычислительных центров, которая поставила бы плановую экономику на научную основу. Важнейшим звеном этой сети должен был стать Главный вычислительный центр Государственного планового комитета Совета Министров СССР.

Разрез

Макет

Проект здания ГВЦ был поручен Леониду Павлову, к тому моменту спроектировавшему для самого Госплана новое здание в Георгиевском переулке. Павлов, в 1920-х годах учившийся во Вхутемасе у Александра Веснина, близкий друг Ивана Леонидова, уделял большое внимание образно-символической стороне архитектуры. И если неброский облик здания Госплана соответствовал технократическим устремлениям этого правительственного органа, то вычислительному центру, «мозгу» всей советской экономики, требовалась более выразительная оболочка. Тем более что площадка досталась ответственная: по соседству со зданием Центросоюза Ле Корбюзье, кумира Павлова с юности.

Функциональное устройство здания вполне логично. В низком, вытянутом вдоль магистрали подиуме находятся вестибюль, конференц-зал, библиотека, столовая и мастерские. В 12-этажной башне вдоль ленточных окон расположены машинные залы и рабочие помещения, а в центральном ядре верхних этажей – хранилище перфокарт. Но скомпоновано и оформлено все это неожиданно экспрессивно. Кубическая башня «надета» на параллелепипед основания со сдвигом как от центральной оси, так и относительно фасада. Выступающая над главным входом часть поддерживается опорами необычного вида: облицованные черным камнем и повернутые вершиной вниз равносторонние треугольники, для которых Павлов придумал особое название, «адимарип» – пирамида наоборот.