Читать книгу - "Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина"

3 мая, после того как Бенешу стало известно о намеченной процедуре подписания советско-французского договора, он пригласил к себе Александровского, чтобы «договориться о процедуре оформления аналогичного договора между СССР и Чехословакией». В последующие дни такая договоренность была достигнута, детали уточнены, о чем Бенеш 9 мая сообщил Миссии Чехословакии в СССР и чехословацкому посланнику в Варшаве. В телеграмме последнему отмечалось: «При переговорах мы умышленно действовали так, чтобы не затронуть Польши. Пражский акт не будет обращен против Польши»[222]. Литвинов в телеграмме Александровскому от 11 мая подчеркивал: «Мы приняли предложение Бенеша о том, что помощь жертве нападения по договору будет оказываться при условии, если помощь жертве нападения также оказывает и Франция…»[223]. 16 мая 1935 г. в Праге Э. Бенешем и С. С. Александровским был подписан советско-чехословацкий договор о взаимной помощи. Он предусматривал (статья 2) в случае, если СССР или ЧСР явились бы «предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства», Чехословакия и Советский Союз «окажут друг другу немедленную помощь и поддержку». Срок действия договора (статья 6) определялся пятью годами. Предусматривалось, что если он не будет денонсирован одной из сторон по крайней мере за один год до истечения этого периода, то останется в силе без ограничения срока. Однако каждая из сторон имела возможность прекратить его действие, предупредив об этом за один год. В протоколе подписания договора (статья 2) содержалась оговорка, которую чехословацкая сторона считала его важной частью: «…оба правительства признают, что обязательства взаимной помощи будут действовать между ними лишь поскольку… помощь стороне-жертве нападения будет оказана со стороны Франции». Чем объяснить настойчивое желание чехословацкой стороны, Бенеша зафиксировать это условие в данном документе? Автору не известны какие-либо официальные разъяснения по этому поводу, хотя, возможно, они и существуют. Однако некоторые предположения сделать можно. По всей видимости, дело было во внутриполитической ситуации в ЧСР, где имелись не только сторонники сближения Чехословакии с Советским Союзом, но достаточно много противников такого шага. Вот что пишет по этому поводу 3. Земан: «Руководство Аграрной партии и некоторые правые политики были обеспокоены изоляцией Чехословакии в Центральной Европе и зондажами Бенеша в Москве… Аграрии, напротив, рекомендовали более тесное сотрудничество с Польшей, т. е. со страной, крайне несимпатичной Бенешу». И далее: «Текст договора с Советами по крайней мере отчасти успокоил опасения правых партий. Красная Армия не могла по своей воле вступить на чехословацкую территорию, а чехословацкое правительство не обязывалось выступить прямо на стороне Советского Союза в случае конфликта. Франция таким образом стала решающей силой в необычайном дипломатическом треугольнике. Париж должен был бы сначала прийти на помощь Москве, и уж потом обязана была бы вмешаться в конфликт и Чехословакия, но в случае нападения на Чехословакию первый ход должна была бы сделать Франция. Договор с Советами внешне помог Бенешу улучшить дипломатическое положение Чехословакии. Однако она не имела общих границ ни с Францией, ни с Советским Союзом, а гитлеровская Германия буквально начала точить зубы»[224]. Однако не следует забывать, что и сам Бенеш не питал никаких симпатий ни к большевизму, ни к коммунизму, втайне опасаясь непредсказуемых действий Москвы. Указанной оговоркой, как, предположительно, он думал, суверенная демократическая Чехословакия сможет уберечься от возможных опасностей, грозящих ей со стороны тоталитарного советского государства с его идеей мировой революции. Заключив договор с Москвой, в котором Бенеш видел важное препятствие на пути агрессивной политики гитлеровской Германии, он продолжал возлагать основные надежды на возможную помощь в случае угрозы с ее стороны, на западные державы, и, прежде всего, на Францию.

В Чехословакии договор был ратифицирован 3 июня 1935 г. президентом, в СССР – 7 июня 1935 г. ЦИК СССР. 8 июня в Москве состоялся обмен ратификационными грамотами. Бенеш рассматривал договор как содействие созданию в Восточной Европе региональной системы безопасности, начало которой положено франко-советским договором от 2 мая 1935 г.[225]. В день подписания советско-чехословацкого договора был подписан и другой важный, обсуждавшийся Бенешем и Литвиновым еще с сентября 1934 г. документ: Соглашение между СССР и ЧСР об установлении регулярного воздушного сообщения между Москвой и Прагой по маршруту Москва – Киев – Клуж (Румыния) – Ужгород – Прага и обратно. Чехословацкая сторона при этом брала на себя обязательство согласовать с Румынией вопросы, касающиеся регулярных полетов самолетов над румынской территорией. Но урегулирование этого вопроса затянулось, и авиалиния Москва – Прага действовала, в сущности, без договорной основы с Румынией[226].

После подписания советско-чехословацкого договора о взаимопомощи Бенеш счел ситуацию подходящей для посещения Советского Союза. Визит состоялся 7-16 июня 1935 г. Во время пребывания в Москве состоялись встречи и беседы Бенеша с генеральным секретарем ЦК ВКП(б) И. В. Сталиным, председателем ЦИК СССР М. И. Калининым, председателем Совнаркома СССР В. М. Молотовым, наркомом иностранных дел СССР М. М. Литвиновым, наркомом обороны СССР К. Е. Ворошиловым и другими советскими руководителями. 8 и 9 июня Бенеш и Литвинов обсудили вопросы, касавшиеся положения в Центральной и Юго-Восточной Европе. Согласно записи беседы Бенешем от 9 июня, они констатировали, что СССР и ЧСР останутся на позиции коллективной безопасности. В отношении Германии и Польши решено было проводить прежнюю политику и стремиться к заключению с ними Восточного пакта «пусть в ограниченном, но приемлемом для них объеме». Обсуждался и вопрос о политике Румынии, ее отношениях с СССР и возможности заключения советско-румынского договора о взаимопомощи, к чему был склонен румынский премьер Н. Титулеску. Бенеш обещал свое содействие в этом[227]. В беседах со Сталиным и Молотовым помимо чехословацко-советских отношений, согласно сообщению «Известий» от 11 июня 1935 г., тщательно обсуждалось «международное положение в Европе с точки зрения интересов мира». При этом констатировалось, что «чувство тревоги за судьбу всеобщего мира, которое овладело за последние два года государствами Европы, не только не улеглось, а, наоборот, стало интенсивнее». Советское и чехословацкое правительства подтвердили решимость стремиться к организации коллективной безопасности в Европе. Итоги своего визита в Москву Бенеш изложил в циркулярной телеграмме, направленной чехословацким дипломатическим представительствам 19 июня 1935 г. Указав, что никаких новых соглашений в Москве подписано не было, а были лишь подтверждены ранее достигнутые договоренности, Бенеш писал: «Москва понимает нашу политику и наше положение в Центральной Европе, понимает значение нашего географического положения и силы, понимает также свою заинтересованность в нашей силе. С точки зрения европейской политики она признает необходимость искреннего и последовательного сотрудничества. Отношения будут развиваться и дальше и достигнут такого же состояния, как наши отношения с Францией». Бенеш подчеркнул прочность советского режима, крепость и хорошее состояние российской армии и ее вооружений. Он расценил укрепление отношений с