Читать книгу - "Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Посмыгаев"

маленького Прокопия забрала к себе тетка Анисья (старшая сестра Пелагеи), которая жила с мужем Василием Ивановичем Римских в маленькой деревушке Римья, на берегу реки Вычегды. Питирим и Василий же остались с отцом.

Александр Прокопьевич продолжал вести кочевой образ жизни и теперь постоянно брал сыновей с собой на работу, приучая их к своему ремеслу. Все вместе они занимались осветлением канделябров и крестов, иконописью, росписью стен и потолков, внешней окраской церквей. Здесь впервые стали проявляться разнообразные таланты маленького Питирима.

Необычайно впечатлительный и восприимчивый, от природы наделенный художественным воображением, он стал жадно впитывать ту своеобразную атмосферу, которая присуща русским православным храмам, где, по утверждению академика Д. С. Лихачева, все говорит о чем-то ином, тайном, скрывающимся за многочисленной церковной утварью.

Вот это «тайное», «иное» и увлекало маленького зырянина.

И в дальнейшем, возмужав и получив колоссальное образование, Сорокин неизменно будет стремиться разгадать в пестром потоке больших и малых событий их глубинный, внешне не явный смысл.

Но это будет потом, а пока юный Питирим бродил со своим неутешным родителем и старшим братом Василием по деревням и селам Коми края. Помогал отцу в его ремесле, играл и дрался с деревенскими мальчишками. Так прошло почти 7 лет. За это время неизбывная тоска по умершей суп руге окончательно подорвала душевное здоровье Александра Прокофьевича. А чем на Руси врачуют сердечные раны?

Из счастливого главы семейства, удачливого первоклассного мастерового Александр превратился в горького пьяницу.

«Ее смерть подкосила меня, как тростинку», — плакался он своим сыновьям, которые пытались уговорить его бросить пить. Постепенно просветы между запоями все сокращались и сокращались. Дело дошло до белой горячки.

«Я хорошо помню один типичный случай. Мы оба с отцом лежали больными: меня лихорадило от чего-то, а отец, впав в белую горячку, лежал в беспамятстве. Внезапно он сел на своем сеннике, показал на большую кирпичную печь и начал кричать о появившихся оттуда страшных чертях, которые пляшут вокруг него и корчат рожи. "Христос воскресе, Христос воскресе", — бормотал он одно и то же. Его бессвязные слова сопровождались резкими конвульсиями»,

— так описывает Питирим Сорокин пьяную агонию своего отца.

И вот в один из таких мрачных запоев Сорокин-старший, обозлившись на что-то, вдруг схватил подвернувшийся ему под руку деревянный молоток и бросился на своих сыновей (одному было 14 лет, другому — 10). Василию удар пришелся по руке, а Питириму по лицу, разорвав верхнюю губу. На следующий же день братья тайком покинули родителя, решив самостоятельно зарабатывать себе на пропитание. С тех пор пути их не пересекались. Братья пошли в противоположную сторону от привычного маршрута Сорокина-старшего.

Александр Прокопьевич так и не справился со своим горем. Спустя год после того, как сыновья покинули его, он умер от пьянства в одной из глухих деревень Коми.

Судьба отца оставила в душе Питирима неизгладимый след. Вот что он пишет в своих воспоминаниях:

«Упокой, Господи, его душу в царстве небесном! Он умер страшно одиноким — так же, как жил после смерти матери, совсем один. Несмотря на пьянство, образ доброго, трезвого отца полностью преобладал — и когда мы жили с ним вместе, и поныне этот образ сохраняется в моей памяти. Даже в пьянстве отец не имел ничего общего с фрейдовским типом "отца-тирана", бесчувственного и жестокого к детям. Исключая периоды запоя, наша семья — отец, старший брат и я — была хорошим гармоничным коллективом, связанным воедино теплой взаимной любовью, общими радостями и печалями и богоугодным творческим трудом.

В целом я запомнил эти годы как счастливые и интересные, несмотря на недоедание и другие физические трудности, которые временами обрушивались на нас в периоды отцовских запоев. В конце концов, не хлебом единым жив человек, и жизнь бесконечно богаче, чем простые чередования физических удобств и неудобств».

И еще одно очень интересное впечатление выносит сын, наблюдая трагическую судьбу своего родителя: «Любовь, которая переживает смерть любимого человека и сохраняется до ухода из жизни другого супруга, — сейчас редкость.

Во многих современных мудрствованиях это рассматривается как нечто примитивное, устаревшее и бессмысленное. И все же любовь до гроба была и остается самым замечательным, святым и красивым идеалом человеческой жизни — идеалом бессмертным и возвышенным. Мы со старшим братом инстинктивно чувствовали, что эта верная любовь оправдывает алкоголизм отца и каким-то образом наполняет нашу жизнь ощущением прекрасного».

Начало жизненных странствий

Оставшись круглыми сиротами, братья решают самостоятельно бороться за жизнь. И надо отметить, с этой нелегкой задачей они справлялись неплохо. Из двух подростков получилась крепкая артель. На старшего Василия выпала роль «менеджера», и он проявил себя на этом поприще очень энергичным, изобретательным и инициативным человеком.

Ему удавалось добывать заказы на малярные и декорационные работы в церквях и даже в кафедральном соборе города Яренска, где несовершеннолетним бродячим ремесленникам посчастливилось заполучить разрешение на золочение и серебрение икон, осветление канделябров, изготовление медных, серебряных и золотых риз. И вот тут в дело вступал младший Питирим, который в свои 11 лет в писании икон, изготовлении окладов и росписи интерьера превзошел многих взрослых мастеров.

Профессия церковного реставратора не только давала юному Питириму заработки, но и постоянно подпитывала распускающуюся душу эстетическими переживаниями. Большинство деревенских церквей было от 30 до 70 метров высотой.

Летними солнечными днями мальчишки забирались на купола, чтобы золотить шпили, и любовались бездонным голубым небом и прекрасными сельскими пейзажами с селами, полями, речками и озерами, окруженными со всех сторон бескрайними таинственными лесами. Атмосфера вечной красоты и космическое чувство бесконечности мироздания охватывали юные души. Людские волнения казались временными и растворялись в каком-то безгрешном и благостном бытии. Все эти ощущения Питирим пытался выразить в самой творческой части своей профессии — в писании икон.

Однажды образцы работ мальчика увидел известный мастер иконописного и чеканного ремесла. Он тут же отыскал юного художника и предложил ему стать его подмастерьем, чтобы продолжить совершенствоваться в профессии.

Но Питирим с благодарностью отклонил предложение мастера. Тогда он был очень привязан к своему старшему брату и не хотел его покидать.

Два года странствовали братья Сорокины по лесистому краю Коми, побывав практически во всех его отдаленных уголках. Многое случалось в их бродяче»; жизни: и радость творчества, и гордость успеха, и огорчение неудач; их подстерегали опасности и преследовал страх неизвестности; бывало холодно и голодно. Но преодолеть все эти трудности мальчишкам помогала мысль, что, если уж совсем при жмет, они всегда смогут вернуться в маленькую хижину на краю деревни Римья, где жила их