Читать книгу - "Михаил Тухачевский. Портрет на фоне эпохи - Юлия Зораховна Кантор"

отбить у красных (превышавших его численностью почти на порядок) оставленную белочехами Сызрань. Потом Каппель одержал целую серию побед на Волге. Так называемый каппелевский фронт большевики считали самым опасным.

Имя Каппеля прогремело по всей Волге, Уралу и Сибири. Сызрань была взята внезапным ошеломляющим ударом: «Уже первые бои, проведенные В.О. Каппелем, показали, что офицер-генштабист, проведший всю Великую войну в штабах сначала кавалерийских дивизий, а затем в штабе Юго-Западного, способен блестяще применять полученные знания и опыт на практике. В основе его успешных действий лежал прежде всего точный расчет и учет специфики Гражданской войны, взвешенная оценка как собственных сил, так и сил противника. Он скрупулезно взвешивал степень допустимого риска непосредственно на поле боя, и именно поэтому его удары были столь сокрушительны»40.

В скором времени Каппель стал одним из самых знаменитых белых полководцев на Восточном фронте. «Красная звезда» в 1918 году назвала его «маленьким Наполеоном». Большевистский штаб отдельным приказом назначил денежные премии за голову Каппеля (50 000 рублей), а также за командиров частей41.

Каппель не примыкал ни к каким политическим партиям, не был он и радикальным монархистом, трезво отдавая себе отчет, какие необратимые изменения произошли в России: «Мы, военные, оказались врасплох застигнуты революцией и политически совершенно не подготовлены, и нам сейчас приходится учиться тяжелыми уроками. Гражданская война это не то, что война с внешним врагом. В гражданской войне много сложнее, в ней все население, активно или пассивно, участвует, и победит тот, на чьей стороне будут симпатии народа. Если мы честно любим родину, нужно забыть, кем мы были до революции и что мы из-за нее потеряли. Что революция совершилась – это факт. И мы все должны честно признать этот факт. Народ ждет от революции многого – большевики ему обещают золотые горы. Нам народу надо не только обещать, но и на самом деле дать ему то, что ему нужно, чтобы удовлетворить его справедливые надежды»42.

Взгляды командующих обеих противоборствующих сторон теперь были обращены на Самару, где концентрировались главные силы белогвардейцев и материальная база для ведения войны. Командовал Восточным фронтом РККА М.А. Муравьев – подполковник царской армии, примкнувший в период Временного правительства к левым эсерам. В первые месяцы советской власти он оказал ей большие услуги в боях против отрядов Керенского и Краснова в Гатчине, с войсками Центральной рады в начале 1918 года. Протестуя против жесточайшего подавления 6–8 июля в Москве антибольшевистского выступления его товарищей по партии – левых эсеров, – Муравьев поднял мятеж.

Мятеж вспыхнул, когда заканчивалась подготовка к наступлению на Самару. Тухачевский получил сведения о том, что Муравьев выезжает в Симбирск для личного руководства самарской операцией. Последнее обстоятельство Тухачевского радовало мало, как сам он позднее писал: «Муравьев наглядно увидел бы, что его планы не были точно выполнены… он мог бы изменить уже законченные приготовления» – приготовления, сделанные фактически вопреки приказам командующего. Муравьев предлагал раздробить армию на семь колонн, которые одновременно пойдут в наступление на фронте. Реальные боевые действия при этом вела бы одна, все остальные – лишь «демонстрировали», предприняв обходной маневр. Тухачевский категорически не соглашался: «Я не мог проводить сознательно этот сумасшедший план в жизнь и, поневоле, должен был внести коррективы»43. Намерение Тухачевского заключалось в том, чтобы использовать Волгу как коммуникацию для продвижения войск от Симбирска до Самары; по берегам реки он намеревался пустить кавалерию и броневые автомашины, а на подводах – небольшие пехотные части.

Конфликт между Муравьевым и Тухачевским назревал и без того стремительно. Уверенный в себе командарм, к тому же окрыленный первыми эффектными победами, не терпел вмешательства в собственную деятельность. Осторожный, привыкший даже чрезмерно вникать в детали подготовки к операциям Муравьев стремился осадить слишком активного подчиненного, давая подробнейшие директивы. Тухачевский не выдержал после того, как вследствие руководящего вмешательства Муравьева красные оставили Сызрань, о занятии которой командарм еще несколько дней назад телеграфировал в столицу. Он направил командующему Восточным фронтом беспрецедентную по степени нарушения субординации телеграмму:

Главкому Муравьеву, Симбирск

Сызрань оставлена. Хотел еще вчера начать наступление всеми силами, но броневому дивизиону было Вами запрещено двигаться, а потому наше наступление на Усолье и Ставрополь велось лишь жидкими пехотными частями.

Совершенно невозможно так стеснять мою самостоятельность, как это делаете Вы. Мне лучше видно на месте, как надо дело делать. Давайте мне задачи, и они будут исполнены, но не давайте рецептов, это невыносимо. Неужели всемирная военная история еще недостаточно это показала?! Не сочтите этого заявления недисциплинированностью. Поверьте, что я ценю Ваш пыл и не меньше Вас предан общему делу. Ведь армии, согласно уставу, тактике и стратегии, получают только задачи и директивы самого общего характера. Даже приказания армиям избегают давать. Вы же командуете за меня и даже за моих начальников дивизий. Может быть, это было вызвано нераспорядительностью прежних начальников, но мне кажется, что до сих пор я не мог бы вызвать в этом отношении Вашего недовольства.

Я ничуть не считаю положение опасным. Я думаю, что нам необходимо свидеться. При первой возможности возвращусь. Немедленно перейду в наступление на Сызрань.

Командарм-1 Тухачевский44

Муравьев прибыл на пароходе в Симбирск лично командовать операцией. Тухачевского, вызванного к нему для доклада, немедленно арестовали красноармейцы – по приказу главкома. Муравьев уехал на заседание Симбирского губисполкома, а красноармейцы – по установившейся в Гражданскую войну традиции самосудов – вознамерились тут же расстрелять арестованного. Кто-то из них, правда, к счастью, успел спросить: «За что арестован?» Спокойный ответ не растерявшегося командующего: «За то, что большевик», – ошарашил их. Тухачевского освободили. О дальнейших событиях можно судить лишь по воспоминаниям участников происшествия: самого Тухачевского, комиссара 1-й армии В.В. Куйбышева. «Муравьев прибыл в Симбирск без политического комиссара с 600 солдатами, заранее в Симбирске было сосредоточено около десятка броневиков. В 15 верстах от Симбирска Муравьев устроил на пароходе митинг и сообщил солдатам о цели поездки в Симбирск. Говорил туманно, солдаты ничего не поняли»45, – телеграфировал Куйбышев в Совнарком 14 июля 1918 года. «Красноармейцы были взяты им наскоком. Он заговорил их, и они ничего не понимали и шли за Муравьевым, считая его старым “советским воякой”. Так же бессознательно перешел на сторону Муравьева и броневой дивизион, стоявший в Симбирске»46, – вспоминал Тухачевский.

Муравьев в Симбирске расставил против почты и телеграфа пулеметы, окружил здание Совета броневиками и пулеметами и устроил митинг. Солдатам говорил об объявлении войны Германии, заключении мира с чехословаками, образовании Поволжской республики, в правительство которой войдут левые эсеры, максималисты, анархисты. Выкрикивал: «Да здравствует власть, долой гражданскую