Читать книгу - "Москва-1980 - Михаил Востриков"

Влади, обожаю «Колдунью», пять раз пересматривал, а-ха-ха!

— Мне тоже Марина очень нравится, а-ха-ха! Завтра прилетает, побудет со мною с месяц, ребят от меня поотгоняет пока пишу. Они её боятся. Я же сейчас в глухой завязке, но куда же без ребят, каждый день полный дом народа. Так-то я не против, но орут же, выпивают, смеются, отвлекают.

— Это понятно. У меня дома тоже самое, семья большая и гости, гости, гости. Каждый день. А что сейчас пишете, кхм, если не секрет?

— Да вот хочу фантастический роман осилить. Но не знаю… Вам фантастика наверное не интересна.

— Отчего же, кхм, братья Стругацкие нравятся. «Жук в муравейнике» Юрий Владимирович давеча принес, ещё в рукописи, этого года роман. Сильная вещь.

— Ого, каких опасных авторов читаете, Леонид Ильич! Не заберут? А-ха-ха! Ну тогда слушайте… Там такой сюжет будет философский, что у каждого человека есть свой второй «Чёрный человек». У кого-то он большой, неконтролируемый, у кого-то маленький, забитый, под лавкой живет, но есть он у каждого. Это бес-искуситель по сути. Ни сам человек, ни церковь, с ним до конца справится не могут.

И есть такая магическая змея, кобра, которая этими бесами питается. Приходит она например к алкашу конченому во сне и КЛАЦ, башку этому бесу на раз отрывает и сжирает. А алкаш после этого пить бросает. Навсегда. Но так как змея эта одна, а алкашей пруд пруди, то её нужно приманивать особым образом. Творчеством например. Вот про это роман.

— Зелёная, кхм?

— Кто?

— Кобра эта, кхм, змея, которая бесами питается, зелёного цвета?

— Д-да, з-зелёного. Такой я её вижу, по аналогии с «зелёным змием», только функционально наоборот. Мне даже иногда кажется, что я её уже видел, что это она ко мне приходила перед моей завязкой. А как Вы узнали? У меня же ещё и рукописи даже нет… для Юрия Владимировича, а-ха-ха!

«Ну вот как рассказать артисту, — подумал Брежнев, — Что давеча приходила ко мне эта зелёная кобра»

И было это в тревожном и зыбком медикаментозном забытии. И кобра эта почему-то была в образе его любимой мамочки Натальи Денисовны Брежневой, тихо скончавшейся пять лет назад, когда у Леонида Ильича и начались проблемы со здоровьем и которую он похоронил не где-нибудь, а на Новодевичьем кладбище, на одном из самых лучших его участков.

И как в далёком детстве, мамочка (или змея?) его, больного, умирающего от дифтерии ребёнка, с ложечки кормила какой-то вкусной кашицей из стеклянной банки, пока он всё не съел. Всё-всё, до донышка.

У собаки заболи

И у кошки заболи,

У медведя заболи

И у волка заболи,

А у нашего у Лёнечки

Пройди, пройди, пройди!

Они некоторое время сидели молча. Потом прощались. Тепло и уже совсем по-дружески.

— И пора Вам, Владимир, вступать в Союз писателей СССР. Вы же советский писатель?

— Так это Вы… — разочаровано протянул артист, — Со званием и пластинкой поспособствовали. Я не просил!

— И правильно! Как там у Булгакова, никогда не проси у начальства, само всё даст, а-ха-ха! А змею эту Вашу — зелёную кобру, кстати хороший образ, одобряю, мы разъясним. И поблагодарим. За Вас, за меня, за страну. Сдаётся мне где-то рядом она. И пожалуйста, супруге Вашей от меня поклон передайте. Только обязательно! Она же коммунистка с двенадцатилетним стажем, наш человек во Франции, хоть сейчас её в ЦК КПСС, а-ха-ха!

— Передам! Обязательно, а-ха-ха!

Сюжет 13. СССР меняется, факт

Понедельник день тяжёлый

18 августа 1980 года, понедельник. Москва. Кутузовский пр-т, дом 26, 5-й «спецподъезд».

Люди говорили, что понедельник день тяжёлый. Не верьте, он просто ужасен!

— Дрянь! Воровка! Сволочь! Позор! — захлёбывался от ярости отец, хлестая дочь злыми пощёчинами по опухшему от излишеств лицу.

Они похожи друг на друга как две капли воды — отец и дочь, но уже и не поймёшь, кто из них моложе и здоровее. 73-летний отец бодр, свеж и выглядит на 50 лет, а его 50-летняя похмельная и помятая старшая дочь Галина — на все 73!

Сегодня Галина совершила роковую оплошность. Не позвонив домработнице, чтобы разведать обстановку, с утра, после бурных выходных с Боречкой Буряцэ и его друзьями-родственниками цыганами в его огромной квартире на улице Чехова, которую сама же ему и выхлопотала в Моссовете, она поехала отсыпаться к себе домой на Кутузовский. Ну кто же знал, что родители будут дома, да ещё и с гостями, а не как обычно торчать на правительственной даче в Заречье-6?

Квартира у семьи Брежневых в Москве достойная, пятикомнатная, скроенная из двух. Одна из них была прирезанной к номенклатурной спецквартире из 4-го «обычного» подъезда двушка — пятдесят четыре квадратных метра, лично Галины Брежневой.

Широченный коридор, «на велосипеде ездить можно». Да и ездила она по нему в юности, только так гоняла мимо сидящего на стуле и хохотавшего отца! Лихо тормозила, по-цирковому разворачивалась на 180 градусов и тоже хохотала. Любила она цирк и цирковых мужчин. Много их у неё было. Первый муж — возрастной вдовец с двумя детьми эквилибрист Евгений Милаев. Второй муж — юный иллюзионист Игорь Кио, сын Эмиля. Но вот сегодня она мимо отца по этому коридору не проскочила и он совсем не хохотал.

Вообще после московской Олимпиады отец сильно изменился, кардинально помолодел, посвежел и теперь ему до всего было дело как в стране, так и в семье. Поэтому у них в гостях теперь всё больше сидел академик Евгений Иванович Чазов со своей женой Лидой. Это он говорили вылечил отца и теперь от него не отлипал — академик, а как самая обычная медсестра измерял ему давление, температуру, считал пульс и слушал дыхание в стетоскоп, при этом что-то чиркая карандашиком у себя в книжечке, в общем наблюдал.

Отец кстати и не против, даже радовался. Привыкал к новым ощущениям в жизни, вернее их вспоминал. Шептались даже медсестру эту, шалаву Нинку Коровякову, опять к себе призвал, она теперь массаж ему делала. Тщательно и подолгу. Через день. И оба были довольны. Она ему массаж, а он ей квартиру, а её мужу-капитану — генерала.

И всё бы ничего, но какая-то падла… И Галина знает, что эту падлу звали Юрий Владимирович Андропов, настучала отцу про их с Борей роли наводчиков в историях с кражами бриллиантов у известных людей Москвы —